Орел приземлился - Джек Хиггинс

— Вылезай, Гаскон, — тихо сказал я. — Пусть это будешь ты.

Плита сдвинулась вбок, один ее угол приподнялся, и мне открылось… Думаю, это был один из самых удивительных моментов в моей жизни. Под верхней плитой я действительно увидел еще одну, но с немецким крестом вверху — таким, который можно было бы назвать «Железным крестом». Надпись, сделанная по-немецки, гласила: «Здесь покоятся подполковник Курт Штайнер и 13 немецких парашютистов — свободных охотников, павших в бою 6 ноября 1943 г.».

Я не очень хорошо владею немецким, в основном из-за отсутствия практики, но для этой надписи его было вполне достаточно.

Лил дождь. Я присел на корточки, тщательно проверяя свои перевод, и хотя он был правильным, надпись казалась мне бессмысленной. Во-первых, я знал, поскольку когда-то написал на эту тему статью, что, когда в Кэннок Чейсе, графство Стаффоршир, в 1967 г. открыли немецкое военное кладбище, туда перевезли останки 4925 немецких военнослужащих, умерших в Великобритании во время первой и второй мировых войн.

«Павших в бою» — написано на камне. Нет, это какая-то чушь. Чей-то хитрый розыгрыш. Не иначе.

Все дальнейшие размышления по этому поводу были прерваны внезапным яростным криком:

— Что, черт побери, вы тут делаете?

Отец Верекер ковылял ко мне между могил, держа над головой большой черный зонт.

Я весело воскликнул:

— Думаю, вам это покажется интересным, отец! Я сделал поразительное открытие.

Когда он приблизился, я увидел, что сделал что-то не так. Даже очень не так, потому что лицо священника побелело, и он затрясся от ярости.

— Как вы посмели двигать эту плиту? Кощунство — вот единственное слово, которым можно назвать ваши действия.

— Ладно, — сказал я. — Простите меня за это, но посмотрите, что я обнаружил под ней.

— Плевал я на то, что вы обнаружили под ней. Немедленно положите ее на место.

Теперь я начал раздражаться.

— Не глупите. Разве вы не понимаете, что здесь написано? Если вы не читаете по-немецки, позвольте, я вам скажу. «Здесь покоятся подполковник Курт Штайнер и 13 немецких парашютистов — свободных охотников, павших в бою 6 ноября 1943 г.». Неужели вы не находите это дьявольски интересным?

— Не особенно.

— Вы хотите сказать, что уже видели его раньше?

— Конечно нет. — Теперь в нем появилось что-то загнанное, в голосе прозвучало отчаяние, когда он добавил: — Будьте так любезны, положите плиту на место.

Я ни на мгновение не поверил ему и спросил:

— Кто был этот Штайнер? Что это было за дело?

— Я уже сказал вам, что не имею ни малейшего представления, — произнес он с еще более загнанным видом.

И тут я кое-что вспомнил.

— Вы ведь были здесь в 1943 году, правда? Вы же тогда получили этот приход. Так написано на доске в церкви.

Он взорвался:

— Говорю вам в последний раз, положите плиту на место!

— Нет, — возразил я, — боюсь, что сделать этого не смогу.

Странно, но, казалось, он взял себя в руки.

— Очень хорошо, — спокойно сказал священник. — Тогда вы очень меня обяжете, если немедленно удалитесь.

Похоже было, что спорить не о чем, учитывая его настроение, поэтому я подчинился.

— Хорошо, отец, если вы этого желаете.

Я дошел до дорожки, когда он крикнул мне вслед:

— И не возвращайтесь. Если вы вернетесь, я без малейшего колебания вызову местную полицию.

Я вышел через покойницкую, сел в «пежо» и уехал. Его угрозы не беспокоили меня. Я был слишком взволнован, слишком заинтригован. Все в Стадли Констабл казалось таинственным. Это было одно из мест, которое можно найти только в Норфолке, и больше нигде. Деревня, которую вы вдруг нечаянно находите, а потом так и не можете найти снова. И начинаете сомневаться, а существует ли она вообще.

Нельзя сказать, чтобы деревня была очень большой. Церковь, старый дом священника в саду за забором, пятнадцать или шестнадцать разного рода коттеджей, разбросанных вдоль реки, старая мельница с массивным колесом, деревенский паб «Стадли армс».

Я остановился на обочине дороги у реки, закурил и начал обдумывать все, что произошло. Отец Верекер лжет. Он видел этот камень прежде, знал его роль — в этом я был убежден. Если вдуматься, получается довольно забавная история. Я случайно приезжаю в Стадли Констабл в поисках Чарлза Гаскона. Но вместо его следов обнаруживаю куда более интригующее, настоящую тайну. Как же быть с ней? Вот в чем вопрос.

Решение явилось передо мной почти мгновенно в лице могильщика Лейкера Армсби, который вышел из узкого проулка между двумя коттеджами. Он был все еще залеплен грязью, на плечах все еще висел старый мешок. Армсби перешел дорогу и вошел в «Стадли армс». Я вышел из «пежо» и пошел за ним.

Судя по табличке над входом, паб держал некто Джордж Генри Уайльд. Я открыл дверь и оказался в коридоре с каменным полом и обшитыми панелями стенами. Дверь слева была открыта настежь, и оттуда доносился шум голосов и взрыв смеха.

В большой удобной комнате горел огонь в каминном очаге. Стойки не было, стояли несколько лавок с высокими спинками и два деревянных стола. В комнате находились шестеро или семеро посетителей отнюдь не молодого возраста. Я бы сказал, что их средний возраст был лет шестьдесят — обстоятельство, угнетающе часто встречающееся в наши дни в сельской местности. На вид все они были настоящими крестьянами: обветренные от постоянного пребывания на открытом воздухе лица, твидовые кепки, резиновые сапоги. Трое играли в домино, двое следили за игрой, один старик сидел у огня и тихо, как бы для себя, играл на губной гармошке. При моем появлении они подняли головы и оглядели меня с тем серьезным интересом, который тесно связанные между собой люди всегда проявляют к незнакомцам.

— Добрый день, — сказал я.

Трое посетителей приветливо кивнули мне, хотя у одного из них — огромного типа с черной с проседью бородой — вид был далеко не дружелюбный. Лейкер Армсби сидел за столом отдельно перед кружкой эля, усердно скатывая пальцами самокрутку. Он взял ее в рот, я подошел к нему и предложил огня.

— Привет.

Он безразлично посмотрел на меня, но когда узнал, лицо его прояснилось:

— А, это снова вы. Нашли отца Верекера?

Я кивнул.

— Еще выпьете?

— Не откажусь. — Он осушил свою кружку в два приема. — Пинта темного пойдет очень хорошо, Джорджи!

Я обернулся и увидел стоящего позади меня невысокого плотного мужчину в рубашке, без пиджака, по-видимому хозяина — Джорджа Уайльда. Он, похоже, был одного возраста с остальными и выглядел вполне обычно, если бы не одна особая примета. Когда-то ему выстрелили в лицо в упор. В своей жизни я видел достаточно огнестрельных ранений, чтобы, быть в этом уверенным. Пуля сорвала у него кожу с левой щеки, зацепив, видимо, кость. Ему еще повезло.