Зеркало Медузы - Роберт Мазелло

Глядя на пятно солнечного света на стене тюремной камеры, Челлини понял, что наступило время ужина. Пищу здесь раздавали раз в день. Он сидел в углу, лениво наблюдая за двумя тарантулами, которые спаривались на соломе, торчавшей из его матраца. Он уже привык к ним, как к другим паразитам и крысам, населявшим его крохотную камеру. После нескольких месяцев тюремного заключения он начал бы скучать, если б они куда-нибудь исчезли.

Снаружи послышались шаркающие шаги и бряцание ключей. Деревянная дверь со скрипом открылась. Вооруженный саблей охранник остался стоять в коридоре, а старый тюремщик, одетый почти в такие же дырявые лохмотья, какие теперь носил Челлини, поместил на порог оловянную миску, наполненную холодной кашей.

— Кушай на здоровье, — сказал он, задержавшись на миг, чтобы полюбоваться картиной, которую Челлини нарисовал на стене углем и мелом.

Она изображала вознесение Христа, окруженного множеством ангелов. Пока старик с восторгом смотрел на картину, Челлини с опаской поглядывал на петли двери. Он вытащил оттуда несколько гвоздей и заменил их шляпки точными копиями, сделанными из воска и ржавчины. Он замышлял побег с того самого дня, как его поместили сюда. Когда римский папа велел заточить его в замок Сант-Анджело, Бенвенуто заявил, что ни одна тюрьма не удержит сокола в неволе. И вскоре он надеялся доказать правоту своих слов.

— Сегодня праздник, — произнес тюремщик, доставая из кармана ломоть свежего хлеба. — Герцог Кастро велел мне добавить это к твоей ежедневной еде.

— Передай ему, этому герцогу Луиджи, что настанет время, когда я лично отблагодарю его за все содеянное им.

— Эх, Бенвенуто, — покачав головой, ответил тюремщик. — Зачем ты усложняешь положение? Человек с твоими талантами мог бы получать большие деньги.

Он еще раз взглянул на картину.

— Покайся герцогу в своих прегрешениях, попроси прощения у папы, и ты снова будешь свободным человеком.

— Я не могу признаваться в делах, которые не совершал. Я не могу отдать ему золото и драгоценности, которых никогда не брал.

Тюремщик простодушно пожал плечами.

— Все это слишком сложно для моего понимания.

Он повернулся и, прихрамывая, вышел в коридор. Дверь со стуком закрылась. Переделанные петли выдержали, и Челлини почувствовал гордость за свою работу. Он торопливо бросился к еде, макая куски хлеба в холодную жижу и засовывая их в рот дрожащими пальцами. Крыса в углу жадно наблюдала за его трапезой. Зачерпывая оловянной ложкой оставшуюся кашу, Бенвенуто вдруг почувствовал, как на его зубах что-то хрустнуло. Он перестал жевать. Взглянув на дно миски, Челлини увидел крохотный осколок полупрозрачного камня, ярко блеснувший в лучах солнца. И тогда он понял, что произошло, и сердце его замерло от горя.

Такой метод убийства был распространен среди принцев и знати. В его пищу подсыпали осколки размельченного алмаза. В отличие от других камней, осколки алмаза сохраняли острые края. Вместо того, чтобы безболезненно выходить вместе с испражнениями, эти крохотные осколки — независимо от их размера — царапали кишки и пронзали внутренности насквозь. В результате человек не только умирал в медленной агонии, но и страдал от множества попутных недугов — недержания, кровоизлияний и так далее. Без сомнения, герцог, задумавший его убийство, был уверен, что ему не придется отвечать за этот грех перед своим отцом.

Челлини опустился на колени и прикоснулся лбом к сырому полу. Его губы шептали псалом «Помилуй меня, Боже». Пройдет еще немного времени — возможно, несколько часов или пару дней — и он начнет ощущать последствия. А что потом? Ужас при этой мысли заставил его вскочить на ноги. Что случится с человеком, который создал зеркало «Медузы» и заглянул в его магические глубины? Он не мог умереть. И, конечно, он не умрет. Но неужели это означало вечные страдания?