Сестра русалки - Майя Эдлин

– Пропала? – ужаснулась Света.

– Была похищена. При странных обстоятельствах. Там вообще очень мутная история…

– Это все еще тебя мучит? Незнание, что случилось с сестрой?

– Мучит, но не это. Что случилось с Машей, мы, к сожалению, знаем наверняка.

– Откуда? – Света подалась вперед. – Нашли ее все-таки? Тело?

Соня покачала головой.

– Не может быть, – прошептала Света. – Она призраком вернулась?

Соня молча посмотрела на застывшую в ожидании Свету, вздохнула, собираясь с духом, и заговорила:

– Родители поняли, что именно Маша была темным близнецом, когда нам исполнилось по четыре года. Ей снились яркие сны, и по утрам за завтраком она охотно их пересказывала. Поначалу никто не обращал внимания на ее восторженный лепет, ведь ей не снилось ничего необычного, лишь скучные повседневные сцены, приправленные долей детского воображения: соседскую кошку украла женщина в черном платье, у мальчика из дома напротив выросли еще две ноги, а стены бабушкиной летней кухни покрасили в оранжевый цвет. Все поняли, что Машкины сны не так уж просты, когда пару дней спустя соседскую кошку сбила машина, мальчик из дома напротив сломал ногу и стал ходить на костылях, а бабушкина летняя кухня сгорела в пожаре. Сама того не подозревая, Маша предсказывала будущее, пусть и метафорично. Осознав это, даже отец, вечный скептик, стал воспринимать ее болтовню всерьез. Родители стали относиться к ее утреннему щебетанию как к загадке, которую нужно разгадать, чтобы спасти окружающих и предотвратить беду. Но сделать это было ох как непросто, ведь, как позже выяснилось, Машкины сказки были связаны не только с будущим, но и с прошлым.

Соня замолчала, наблюдая за нерасторопным полетом пчелы. Та лениво покружила над бутербродом, раздумывая, стоит ли тратить на него свое драгоценное время, и полетела прочь. Проводив ее долгим взглядом, Соня вновь заговорила:

– Мы тогда жили в доме, доставшемся нам по наследству от папиных родителей. Старый, деревянный, он постоянно скрипел и скрежетал, но на эти звуки никто не обращал внимания – мало ли что гудит и трещит в побитом жизнью доме. Однажды вечером мы всей семьей сидели в гостиной: мы с сестрой играли в куклы, родители тихо переговаривались, разгадывая кроссворд, как вдруг Маша запрокинула голову и внимательно посмотрела на что-то будто бы сквозь потолок.

– Скрипит, – проговорила она.

– Это старый дом, здесь всегда что-то скрипит, – со смехом отозвалась мама.

– Это тетя с лялечкой на качелях качаются, – объяснила Маша и, не обращая внимания на побелевшие лица родителей, продолжила играть в куклы.

На следующий день мы спешно переехали к бабушке, а дом продали под снос за какие-то смешные деньги. Лишь годы спустя, уже став подростком, я вытянула из мамы правду. Очень нехотя она рассказала, что когда-то давно, задолго до нашего с Машкой рождения, в той комнате наверху повесилась папина двоюродная сестра: будучи беременной, не вынесла позора после расставания с женихом.

Соня поглядела на застывшее в ужасе Светино лицо.

– Вот-вот. Именно с такими лицами мы по утрам слушали Машкины сказки, – горько усмехнулась она. – Время шло, Маша росла, речь ее становилась внятнее, словарный запас богаче, а сказки – всё мрачнее и запутаннее. Сама она не видела в них ничего плохого, сны ее нисколько не пугали, а реакция взрослых скорее забавляла. А потом… Потом она пропала. Когда нам по шесть лет было. То есть не пропала… Ее похитили. Поэтому все эти глупые городские суеверия на ее поиски не распространялись. Искали ее долго. Но, к сожалению, безуспешно. Не было ни единой зацепки, ни одного подозреваемого. Стоит ли говорить, в каком состоянии находились тогда родители? Но миновал год, за ним другой, и нам не оставалось ничего иного, кроме как учиться с этим жить. Через четыре года родился Антошка. Здоровый, любознательный и не по годам смышленый малыш, он стал родительской отдушиной, и постепенно несчастье, случившееся с Машей, начало отходить на второй план. Пока однажды утром пятилетний Антон не предложил рассказать сказку и все мы, слушая его, едва не позабыли, как дышать.

– Это тебе сон такой приснился? – осторожно поинтересовалась мама, когда он закончил свой рассказ.

– Нет, – обрадовался произведенному впечатлению Антон. – Мне эту сказку тетя рассказала.

– Какая тетя? – посеревшими губами спросила мама.

– Не знаю, я ее не вижу. Она у меня в шкафу прячется. А ночью, когда все засыпают, шепчет мне оттуда сказку.

От воспоминаний о том дне по телу Сони пробежал озноб, и она зябко обхватила себя за плечи.

– Про Машу вы ему не рассказали? – догадалась Света.

– Не рассказали. Он мальчик чувствительный, жалостливый. Родители боялись, что это разобьет ему сердце. – Соня болезненно поморщилась. – В день его рождения из дома убрали все Машкины снимки, а со всех родственников и друзей взяли обещание не упоминать при нем о черном периоде в жизни нашей семьи. А потом, когда Антон начал ее слышать… В общем, то утро принесло нам множество потрясений. Самым страшным оказалось даже не то, что пропавшая Маша нашла в лице Антона посредника, а что вернулась она в виде призрака, а значит, она…

– Мертва, – произнесла Света слово, костью застрявшее у Сони в горле.

– Да. Надежды больше не оставалось. Мы с мамой едва умом не тронулись. Но папа, всегда славившийся хладнокровием, заставил нас взять себя в руки. Посовещавшись, мы решили, что не станем рассказывать Антону, что к нему привязался призрак покойной сестры, и дружно сделаем вид, что ничего из ряда вон не происходит. Ему объяснили, что у него в шкафу поселилась фея сказок, доброе и милое создание, которое рассказывает детям истории, чтобы те быстрее засыпали. Антошка легко принял эту версию, и с того дня мы каждое утро вновь слушали Машкины сказки.

– Но на этом история не заканчивается? – вновь догадалась проницательная Света.

– Не заканчивается, – вздохнула Соня. – Однажды ночью, Антону на тот момент было около шести, нас разбудил нечеловеческий крик. Я ворвалась в комнату первой и застала брата забившимся в угол и воющим от ужаса. Мы с мамой с трудом его успокоили. Антон долго не рассказывал, что случилось той ночью, и только недели спустя признался, что попросил фею сказок показаться. Та его просьбу охотно выполнила. Показалась. Но от вида ее Антон пришел в такой ужас, что психика его не выдержала.

– Рассказал? – тихо уточнила Света.

– Ну как рассказал,– поджала губы Соня.– Нарисовал. И подписал своим тогда еще неумелым детским почерком. С тех пор это его единственный способ общения, потому что после той ночи Антон