Последний день года - Лена Александровна Обухова

Когда он подъехал к дому Дарьи, она уже ждала у подъезда. Морозов даже не успел отстегнуть ремень безопасности, как она обошла машину, открыла багажник, кинула в него свою дорожную сумку и столь же проворно юркнула на переднее пассажирское сиденье.

— Ну привет, — поздоровалась весело, обдавая его запахом дорогих духов и касаясь губами в быстром поцелуе. — Рада, что мы все-таки делаем это.

Предстоявшая короткая поездка должна была стать не просто совместной встречей нового года, но и их первым совместным отдыхом. Пусть ехали они лишь за город в гости к ее другу. Но все же на несколько дней. А они еще ни разу не проводили вместе столько времени, предпочитая эпизодические свидания, после которых даже не всегда один оставался на ночь у другого.

— Надеюсь, ты тоже… — Она внимательно посмотрела на него.

Ее тон оставался легким, губы улыбались, но взгляд выдавал легкую тревогу. Дарья была очень красива. Длинные темные волосы, узкое лицо, карие глаза, худощавая, подтянутая фигура. Морозов точно знал, что ей сорок пять: подписывал ей пропуск на выход, а она протянула его вместе с паспортом. Однако на вид не дал бы ей и сорока. Дарья была из тех женщин, что пристально следят за собой: постоянно обновляют маникюр, вовремя закрашивают седину, ухаживают за кожей, занимаются спортом и никогда нигде не показываются без макияжа, укладки и тщательно выверенного образа. Она много улыбалась, и в такие моменты на ее щеках появлялись очаровательные ямочки. Никогда не скандалила, не обижалась даже в шутку, не требовала помощи, хотя он не отказал бы, если бы она попросила. С ней было легко и весело. И самую малость странно.

— Я рад, — заверил Морозов, сдавая назад и выруливая со стоянки. — Пристегнись.

— А по тебе так и не скажешь, — поддела она, но без реального упрека, и потянулась к ремню.

— Просто устал немного, — отмахнулся он. — Конец года, сама понимаешь. Столько приходится сделать, словно потом уже не будет возможности.

Дарья заверила, что прекрасно все понимает. А потом огорошила его новостью о том, что им надо заехать по одному адресу, прежде чем направляться за город.

— Надо забрать Олесю. У нее тоже седан с маленьким просветом, а Валера сказал, что его конкретно засыпало. Так что я обещала ее подвезти.

— Олесю? — переспросил Морозов напряженно. — В смысле, Никитину Олесю?

— Ну да. Ты же знаешь, что она моя подруга. Мы все в одной компании.

— Знаю, просто я не знал, что она будет с нами. Это заставляет задуматься о моей уместности в вашей компании. Мне кажется, ей будет не очень приятно меня видеть. Насколько я понимаю, она осталась мною крайне недовольна.

— Если мы будем вместе, ей все равно придется к этому привыкнуть, — пожала плечами Дарья. — Так почему бы не начать сейчас?

— Не знаю… Неловко как-то. У нее был трудный год.

— У всех был трудный год. А наша дружба — это в принципе одна большая неловкость.

Ему оставалось только согласиться. Дарья ввела нужный адрес в его навигатор, и, потолкавшись в пробках еще с полчаса, они добрались до места назначения.

Никитина вышла из подъезда только после того, как Дарья ей позвонила. Морозов призывно моргнул дальним светом, привлекая внимание к своей машине. Олеся уверенно направилась к ним. Лишь скользнув на заднее сиденье, она удивленно замерла, сверля его взглядом, и резко спросила:

— А этот что здесь делает?

— Этот со мной, — слегка передразнивая ее тон, ответила Дарья, сочувственно улыбаясь. — Я же говорила тебе, что мы встречаемся.

— Добрый вечер, Олеся, — вежливо поздоровался с ней Морозов. И неожиданно для самого себя брякнул: — Если вы не захотите, я не поеду. Могу просто отвезти вас.

Он почувствовал на себе удивленный и самую малость недовольный взгляд Дарьи, но знал, что сказать это сейчас было правильно. Олеся очень изменилась за прошедшие месяцы. От модной стрижки ничего не осталось: волосы длинными бесформенными прядями свисали с головы, их натуральный цвет походил на тот, что он видел весной, но в нем теперь светилось много седины. Похоже, Олеся не стриглась и не красилась с тех пор, как все случилось. На лице стали более заметны морщины: сейчас Морозов ни за что не подумал бы, что они с Дарьей одного года рождения, если бы не знал этого наверняка. Олеся выглядела теперь даже старше своего паспортного возраста.

Женщина все же пребывала в стрессе после своей потери, возможно, впервые заставила себя выйти из дома, чтобы встретиться с друзьями. Ему не хотелось быть тем, кто отравит эту робкую попытку выползти из тьмы отчаяния.

Она какое-то время молча смотрела на него, вцепившись тонкими длинными пальцами в дорожную сумку, а потом покачала головой.

— Нет… В смысле, можете ехать. Возможно, так даже лучше.

— Тогда пристегивайся и поехали уже! — велела Дарья. — Нам из города еще выбираться и выбираться…

Морозов кивнул и принялся выруливать с парковки. Выезжая из двора, он посмотрел в зеркало заднего вида и едва не вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с Олесей. Серые глаза вновь казались темнее, чем должны были быть, и что-то очень нехорошее, от чего короткие волосы на затылке вставали дыбом, плескалось в них.

Она торопливо моргнула и отвернулась. Морозов выдохнул.

Веселый будет Новый год.

Глава 2

Еще какое-то время ушло на то, чтобы выбраться из города. Это тоже оказалось непросто, хотя поначалу создавалось впечатление, что все едут именно в центр: в магазины, на мероприятия, просто погулять по украшенным улицам и площадям. Вскоре стало понятно, что огромное количество людей, как и они сами, жаждут выбраться из столицы. Одни так же ехали в загородные дома, другие — в гостиницы и пансионаты, а у третьих, вполне возможно, и вовсе начиналось путешествие подлиннее.

В машине преимущественно висело молчание, которое сперва казалось очень неловким. Но потом Дарья включила радио, выбрав при этом весьма мелодичную, почти усыпляющую радиостанцию, и стало как-то легче. Время от времени они даже перекидывались короткими фразами, обсуждая звучащую композицию или происходящее за окном.

Олеся молчала. Морозов иногда посматривал в зеркало заднего вида, но взглядами они больше не встречались. Олеся смотрела в окно, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, и только тонкие руки, судорожно стискивающие дорожную сумку, выдавали ее внутреннее напряжение.

«Вот и славно», — старался убедить себя Морозов, но мысли то и дело возвращались к загадочной фразе, которую Олеся обронила, великодушно разрешив ему все же поехать на вечеринку. «Возможно, так даже лучше». Что она имела