Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

в последний момент все сорвалось из-за отцовской занятости, и теперь они с Сарой увидятся только в феврале. Костик выслушал, покивал, а потом спросил, может ли Варя привезти ему очки «Окли», – деньги он, конечно, вернет. «Просто в Раше они в сто раз дороже», – пояснил тогда Костик. Варя обещала помочь.

И помогла. А потом еще и еще. Вначале с вещами, по мелочи. Затем посерьезнее, с учебой. Она готовила его к ЕГЭ, тянула на себе исследовательские работы, писала рефераты за двоих – словом, делала все, чтобы Костик меньше отвлекался от творчества. А за это он играл ей свои песни – самой первой, до того, как выгрузить очередной ролик в тиктоке.

Втайне Варя надеялась, что когда-нибудь он посвятит ей романтичную рок-балладу, но Костя писал и пел только о себе: как ему грустно или весело, трудно или легко. Романтике в песнях просто неоткуда было взяться, потому что Костика она не слишком интересовала. По крайней мере, с Варей.

Парням и девушкам, если верить подростковым фильмам, положено не отлипать друг от друга, целоваться до припухших губ и, когда доходит до секса, не вылезать из постели. А у Костика словно был лимит на прикосновения. Пара осторожных поцелуев в день, несколько невесомых объятий, рука на плече – ничего больше. Варя иногда думала, что ей самой надо делать какие-то шаги, но дальше мыслей инициатива не заходила, и все оставалось на своих местах. Не менялись даже локация и количество проведенного вместе времени: Варя и Костя всегда встречались в бабушкиной квартире, около часа он играл на гитаре или бонго, еще час-полтора уходили на Варино добровольное репетиторство, а потом Костик отчаливал. Он почти всегда исчезал до бабушкиного возвращения с работы, а если не успевал, то сухо здоровался с ней и не обнимал Варю на прощание.

О том, что Варя и Костя встречаются, не знала, наверное, ни одна живая душа. Они не ходили вместе в кино, он не знакомил ее с друзьями, а в школе приветствовал легким кивком и бликом улыбки. Варе стоило бы насторожиться, но ее бдительность по привычке была направлена не во внешний мир, а во внутренний.

«Интересно, – подумала Варя, толкая тяжелую дверь ресторана, – с Анжелой он вел себя так же?»

– Ну, как я тебе?

Пепельная блондинка со стройной талией и пышной грудью выскочила из-за столика и крутанулась вокруг своей оси. Варя заметила, что из-под кремового боди торчат ребра. В истонченных чертах лица совсем не угадывалась прежняя Рагабян – Анжела стерла ее, как неудачный карандашный набросок.

Она застыла, позволяя Варе, официантам и другим посетителям полюбоваться собой. Во взгляде читалось: Анжела ждет восторженных охов и ахов.

– Ты очень изменилась. – Это все, что смогла сказать Варя.

– А ты совсем нет. – Усевшись обратно, Анжела скользнула по ней скучливым взглядом. – Значица, ты не знала, что наш Котик отбросил копыта?

– Нет, я не следила за его жизнью.

– Так я тоже не следила, нужно больно. – Фыркнув, Анжела насадила на вилку половинку черри. – Просто была подписана на него. Еще со школы. Даже не знаю, почему не удалила из друзей, когда…

Подошел официант, и Варя, не успев посмотреть меню, заказала десерт от шефа. В таких ресторанах, с плюшевыми честерфилдами и хрустальными люстрами, всегда подавали фирменные блюда. Варя знала это: отец, приезжая в Москву, предпочитал ходить в подобные заведения. На самом деле вряд ли ему действительно нравилось есть в глухой тишине роскоши. В таких ресторанах утоляли не столько физический голод, сколько статусный.

– Почему вы с Костей расстались? – спросила Варя.

– Да мы и не встречались, по правде говоря. – Анжела повела точеным плечом. – Он как школу закончил, в шарагу пошел, сразу на второй курс. Ну и продолжил там свои котовьи игры, а обо мне и думать забыл. Типичный Котик.

– Игры?

На губах Анжелы появилась хищная улыбка.

– Ты прикалываешься или реально не знаешь?

– Что я должна знать?

– Мы были его «благотворительным проектом». – Пальцы с длинными ногтями изобразили кавычки, а улыбка стала еще кривее и злее, точно у Джокера. – Кот мутил со всеми страшненькими в параллели. С ботанками, с толстушками, с теми, кто носил брекеты и сыпал перхотью на парту. С Ксюшей Филипповой, – она принялась загибать пальцы, – затем с Локман, не помню имя, с Василисой Бутевой, с тобой, потом со мной. Это только те, о ком знаю.

– Серьезно? – Варя вскинула брови.

Анжела закатила глаза. Стараясь не задевать длинными ногтями дисплей смартфона, она открыла Костин аккаунт.

– Вот, значица, один из сохраненных эфиров. Полюбуйся. – Анжела включила звук и сунула мобильный Варе.

С экрана смотрел Костя. Он очаровательно улыбался, поправляя выбеленную челку. Косичек уже не было, татуировки на лице еще не появились. Внутри у Вари дрогнула струна, и в ушах пару раз стукнули барабаны. Невольно вспомнилось: те редкие поцелуи, входящие в Костин лимит, вызывали сладкое головокружение.

«Видел в комментах, – Костя привычно растягивал слоги, – что тема с моей благотворительностью многих задела. Прежде чем хейтить, подключайте мозги, ребят. Кое-кто из вас меня неправильно понял. Это реально была благотворительная акция – доброе дело. Те девчонки нуждались в тепле и внимании. Они были как бедные котята! Одна из них вообще сильно болела чем-то вроде рака, и я хочу верить, что моя нежность и, конечно, моя музыка помогли ей принять суку-жизнь такой, какая она есть. И подчеркну для особо одаренных. Я ни-ког-да не пользовался этими девочками. Ни в каком смысле. Невинные целовашки-обнимашки, просто для выброса серотонина, и все. – Костик махнул рукой: закачались на кожаном браслете подвески в виде кошачьих лап. – Занимаюсь ли я благотворительностью сейчас? Ну, скажу так: я всегда готов делиться своей любовью с теми, кто нуждается».

Запись закончилась, и Варя с трудом вдохнула. Грудь стеснило странное чувство – не обида, не злость, другое. Подняв глаза от экрана, Варя наткнулась на пытливый взгляд Анжелы.

– Ну, что скажешь? – издевательским тоном поинтересовалась она. – Помогла тебе его не-ежность?

– А как ты узнала об этом? Тоже из видео?

– Хм, я не ты. Когда Кот кинул меня ради пэтэушницы, я быстро взяла его за яйца. Позвала брата, он Котика прессанул, и тот все выложил. Правду, конечно, не сказал. Нагнал о своей «благотворительности». – Анжела закатила глаза. – Так-то говоря, все понятно: он просто нас использовал. Наглаживал свое эго по мягкому брюшку, а заодно получал бенефиты от влюбленных дурочек. Только не ври, что ты для него ничего не делала, ничего ему не дарила, – не поверю.

– Может, он сам не понимал, что творит? Верил, что делает добро? – предположила Варя. В глубине сознания мелькнуло: «Надо бы спросить у Костика, как было на самом деле. Вдруг