Пропавшие девушки - Лиза Реган

висела цепочка со знаком «Проход воспрещен». Увидев это, она проехала на полмили дальше, туда, где на повороте дорога расширялась. Там она съехала с дороги и свернула в лес, где под протестующий скрип рессор преодолела упавший забор и пару некрупных поваленных деревьев. Рисковать было нельзя: с дороги ее могли заметить. Надежно укрыв машину за древесной порослью, она выключила двигатель и перелезла на заднее сиденье. В аварийном наборе у нее имелось одеяло. Она достала одеяло, укрылась и вытянулась, сжимая в руках карабин Кэрриэнн.

Она проснулась несколько часов спустя, когда в окна уже сочился серый рассвет. Медленно села и выглянула в окно. Лес вокруг был неподвижен и тих, если не считать безудержного птичьего щебетания в листве. Сотовый телефон показал шесть пропущенных звонков от Рэя, три с номера, который она опознала как телефон Мисти, и два от Тринити Пейн. Кэрриэнн не звонила, и это к лучшему. Они договорились не звонить друг другу, если только Люку не станет хуже. Наводить своих противников на след, ведущий к Джун и Кэрриэнн, Джози не собиралась.

Она проверила текстовые сообщения. Добрая дюжина от Рэя, который умолял позвонить ему или хотя бы сообщить, где она, — он приедет за ней. А она их все проспала. Усталость была так сильна, что ей и теперь хотелось залезть поглубже под одеяло и спать дальше. Но спать было нельзя. Где-то там была Изабель Коулман. И безликие люди, похитители и мучители, охотники до молодых девчонок. Этих людей надо остановить.

Джози перевела телефон в беззвучный режим, быстро облегчилась, не отходя от машины, и, крепко сжимая в руке карабин, двинулась сквозь лес к земле Госнеллов и к старой подъездной дороге, перекрытой цепочкой. К тому времени, как Джози ее отыскала, сквозь клубящийся над лесной землей туман уже пробивались первые лучи солнца. Лицо у нее вспотело, и, чувствуя текущие по спине капли пота, она пошла вдоль края дорожки, чутко прислушиваясь к любому намеку на звук мотора или шагов.

Наконец она вышла к заросшей прогалине, где стоял дом прадеда. Некогда белые доски обшивки посерели от грязи и пыли. Конек крыши просел. На веранде у входной двери лежал кривой сук, упавший с дерева, от его удара доски пола пошли трещинами. Госнеллы купили землю, но за домом не следили, и он совсем обветшал. У Джози сохранились какие-то обрывки воспоминаний о том, как она бывала в этом доме с отцом и бабушкой. Душевной привязанности к этому дому она не питала, но видеть его брошенным на произвол судьбы все равно было жаль.

Она обошла дом, попутно заглядывая в окна. Внутри было темно и пусто, оштукатуренные стены покрыты трещинами, полы просели. Из-под ног у нее выскочил бурундук, она ахнула от неожиданности и качнула дулом ружья в сторону опушки, где исчезла зверушка. Но в доме никого не было, и, удовлетворенная этим фактом, она вернулась к задней двери и вгляделась в строй деревьев на краю опушки.

Она пыталась проникнуть в глубины собственной памяти. Она не помнила, в какую часть леса водил ее отец, помнила только, как гуляла среди деревьев, поворачивая то направо, то налево, держась за отцовскую руку. Тогда она решила начать с середины ряда у опушки, почти точно напротив места, где она стояла. И она пошла к деревьям, то и дело озираясь и ища взглядом знакомый камень.

Она надеялась, что в лесу тело само вспомнит, куда идти, как руки после многих лет тренировок сами собой берут ружье на изготовку. Но оказалось, что ее воспоминания о лесах за прадедушкиным домом были сродни воспоминаниям Джинджер о похищении — такие же смутные и расплывчатые. Она лишь помнила, что где-то там видела Стоящего Человека.

Осознав, что уже в третий раз огибает одно и то же поросшее мхом дерево, она начала помечать деревья, делая ключом крестообразные пометки на уровне глаз. Она готова была поклясться, что бродит по лесу уже не один час, когда наконец вышла к какой-то довольно утоптанной тропе. Под мышками стало мокро, поэтому она сняла куртку и повязала вокруг талии. Молодая поросль была втоптана в землю на ширину плеч среднего роста человека. Тропа уводила в ложбину. Джози пошла по тропе, и тут сбоку, из усыпанной листьями земли, стал подниматься скальный выступ. А потом она увидела то, что искала. Увидела Стоящего Человека.

Чем ближе она подходила, тем отчетливей проступали воспоминания. Камень походил на человека в профиль; человек стоял, прислонясь к скале, согнув ногу и уперев ее в стену так, что колено торчало вперед. Подбородок фигуры был опущен, словно человек разглядывал что-то на земле. Подойдя ближе, Джози увидела, что это был не один камень, а несколько — они торчали тут и там, создавая иллюзию, увидеть которую можно было лишь с расстояния и под определенным углом. Стоило вам пройти мимо и оглянуться, как перед вами оказывалось простое скопление мелких каменных выступов. В нескольких футах от Стоящего Человека имелось отверстие не больше трех футов в высоту. Джози встала на четвереньки и заглянула внутрь, но увидела лишь темноту. Тогда она достала и включила телефон. Нет сети, объявил он. Зато есть фонарик.

Пещера была невелика, поместиться в ней могли от силы двое. Внутри было прохладно и сыро, пол усыпан камнями. Джози поползла внутрь, и тут снаружи хрустнула ветка. От неожиданности Джози резко дернулась и ударилась макушкой о каменный свод. Потерев голову, она сунула телефон в карман и повернулась к выходу, одновременно выталкивая перед собой карабин. Тут обнаружилось, что стрелять отсюда можно единственным способом — лежа на животе.

Снова хрустнула ветка, и Джози припала к земле. Дуло карабина покоилось на мелких камнях перед ней. Прижав щеку к прикладу, она смотрела на вход в пещеру и ждала. В ушах стучала кровь. Кто бы там ни пробирался, он не пытался прятаться. В ее поле зрения возникла пара тяжелых ботинок со стальными накладками. Знакомый голос прошипел:

— Джо!

— Рэй?

Ботинки отпрыгнули. В щели появилось лицо Рэя.

— Ты что там делаешь, черт возьми?

Она с трудом выбралась из пещеры и встала, не выпуская из рук карабин, но опустив ствол в землю. Рэй указал на ружье:

— Где это взяла?

Джози сузила глаза.

— Не твоя забота.

Он шагнул к ней. Его лицо выглядело исхудавшим, кожа — нездорового желтого цвета.

— Я за тебя волновался, — сказал он. — Пойдем со мной, слышишь? Надо уходить. Тебе здесь нельзя, ясно?

Ее непреклонный голос дрогнул. Она ненавидела себя за это.