Я убиваю - Джорджо Фалетти

Жан-Лу снял наушники и положил их на стол рядом с микрофоном. Он заметил, что в этот вечер, несмотря на кондиционер, волосы у него оказались влажными, как после легкой пробежки.

Ни ты, ни я уже не будем прежними…

Все остальное время Жан-Лу только ставил диски, долго распространяясь по поводу странного сходства Тома Уэйтса и итальянца Паоло Конте[6]– оба совершенно нетипичные как исполнители и чрезвычайно выразительные как авторы, – затем перевел и прокомментировал тексты двух их песен. К счастью, на радио были разные другие способы выйти из трудного положения в неудачные вечера, а этот, несомненно, выдался именно таким. В запасе имелось несколько телефонных номеров, по которым всегда можно было позвонить знакомым артистам и попросить их принять участие в передаче, если она почему-либо не складывалась. На этот раз тоже обратились к ним, и четверть часа слушали в их исполнении стихи и юмористические истории Франсиса Кабреля.[7]

Дверь в студию приоткрылась, и показалась голова Лорана.

– Все в порядке?

Жан-Лу посмотрел на него, словно не видя.

– Да, все в порядке.

Он поднялся, и они вместе вышли из студии, встретив растерянные взгляды Барбары и Жака, звукорежиссера. Девушка была в голубой кофточке, и Жан-Лу заметил расплывшиеся под мышками темные пятна пота.

– С ума сойти, сколько было звонков. Двое спрашивали, не детектив ли это и когда будет продолжение, еще по меньшей мере человек двадцать возмущались недостойными методами привлечения слушателей. Директор тоже звонил и уже прилетел сюда, словно орел. Ждет нас в кабинете президента. Он тоже нагрянул и поинтересовался, не сошли ли мы с ума. Похоже, ему сразу позвонил кто-то их спонсоров, и не думаю, чтобы с поздравлениями.

Жан-Лу представил кабинет еще более прокуренным, если такое вообще возможно, и объяснение с Бикжало, куда менее восторженное, чем разговор до передачи.

– Почему коммутатор пропустил этот звонок?

– Пусть меня разразит гром, если я понимаю, что произошло. Ракель говорит, что звонок не проходил через нее. Она не может объяснить, каким образом он попал прямо в эфирную студию. Тут должен быть какой-то контакт или… Откуда мне знать, что там творится. По мне, так виноват новый электронный коммутатор, он явно начинает войну за независимость. Вот увидишь, в один прекрасный день нам всем придется сражаться с такими же машинами, как в «Терминаторе».[8]

Они вышли из режиссерской аппаратной и направились в кабинет Бикжало, не решаясь взглянуть друга на друга. Между ними стояли эти два слова.

Я убиваю…

В полной растерянности прошли мимо компьютеров. Тревожное звучание этого голоса, казалось, все еще витало тут.

– А музыка в конце? Мне кажется, я знаю ее…

– Я тоже. Если не ошибаюсь, фонограмма какого-то фильма. По-моему, это «Мужчина и женщина», старый фильм Лелуша,[9]года шестьдесят шестого года или пораньше.

– И что это означает?

– Ты меня спрашиваешь?

Жан-Лу, казалось, растерялся. Они столкнулись с чем-то совершенно новым – такого еще никогда не было в их работе. Прежде всего в эмоциональном плане.

– Что ты об этом думаешь?

– Глупости все это.

Лоран сопроводил свои слова небрежным жестом, казалось, из желания убедить скорее самого себя, нежели Жан-Лу.

– Ты так считаешь?

– Ну, конечно, если не принимать во внимание коммутатор, то это просто гадкая шутка какого-то придурка.

Они остановились у двери в кабинет Бикжало, и Жан-Лу взялся за ручку. Тут они посмотрели друг на друга. Лоран завершил свою мысль:

– Всего-навсего странный случай. Можно рассказать о нем в спортклубе, и все посмеются.

Тем не менее, по лицу его было видно, что он не так уж уверен в собственных словах. Жан-Лу толкнул дверь и, входя в кабинет начальника, задумался: звонок этот – обещание или ставка?