Кровь времени - Максим Шаттам

— Ничего. Оказалась в одном месте в неподходящее время, вот и все.

— Ты угрожала жизни президента или что?

Марион сделала отрицательный жест и откинулась назад.

— Я не работаю в рекламном агентстве. На самом деле я секретарша. В парижском морге.

Беатрис широко раскрыла глаза от изумления.

— Вернулась из отпуска на работу, пришла рано утром. Оказалась в зале для вскрытия трупов. Там на полу валялась копия отчета об эксгумации. Я решила, что ночью здесь проводилось вскрытие, так иногда бывает в случае крайней необходимости. Вероятно, врач составил рапорт прямо на месте и, едва закончив, передал его офицеру судебной полиции. Врач мог забыть копию отчета, которая случайно упала на пол. Вот я ее и подобрала, а затем пробежала глазами.

Марион сделала паузу — ее захлестнула волна эмоций, связанных с воспоминаниями об этом происшествии и его последствиях.

— В конце сентября один известный политический деятель скончался в своем доме от сердечного приступа.

— Да. Ох, так вот оно что… Конечно, это знают все. Особенно после того, что говорят сейчас.

— Вскрытие его тела проводилось ночью, в глубокой тайне, в парижском Институте судебно-медицинской экспертизы. Отчет именно об этой процедуре я и нашла.

Беатрис нахмурилась, а из Марион неудержимым потоком полилась правда:

— Судебно-медицинский эксперт, который проводил обследование тела, недвусмысленно заявил о том, что причиной смерти был не сердечный приступ, а отравление. Это совершенно четко указано в отчете о результатах токсикологической экспертизы. Этот человек умер из-за того, что проглотил чрезмерное количество амприлана — лекарственного препарата из семейства кальциевых ингибиторов, его прописывают при аритмии сердца. Когда я все это прочла, то, конечно, удивилась, но не более того: еще не до конца осознала, что все это значит. Для меня это было просто какое-то дело, связанное с политикой. Положила этот отчет к остальным своим документам; думала дождаться начала рабочего дня — собиралась вернуть рапорт врачу, который его составил, когда тот придет на работу. Но день прошел, а врач так и не появился.

По радио продолжали говорить о сердечном приступе как причине смерти и даже заявляли, что проведенное накануне вскрытие это подтвердило. Я почувствовала — что-то не так, поэтому оставила копию отчета у себя. Вечером текст информационных сообщений не изменился. На следующее утро врач, который проводил то самое вскрытие, наконец явился на работу. Я пришла к нему это обсудить. Он немедленно закрыл дверь своего кабинета и потребовал, чтобы я вернула ему копию отчета. Сообщил мне, что речь идет о деле государственной важности, что ни он, ни я не можем даже представить себе, с чем столкнулись, и потому нам следует немедленно все забыть. Я отчетливо видела, что он взмок от волнения, однако отказалась. Ведь речь шла об откровенном вранье, о смерти, обстоятельства которой внушали серьезные подозрения. Я считала, что это все меняет. Когда уходила из комнаты, врач мне уже почти угрожал. Все же я немедленно отправила текст отчета по факсу в редакции всех крупнейших ежедневных газет Парижа.

— Зачем ты это сделала?

— Испугалась… подумала, это лучшее, что я могу сделать. А затем позвонила знакомому следователю из судебной полиции и все ему рассказала. В конце дня появились два типа, которые отвели меня в сторону для серьезного разговора. Это были люди из ДСТ. И началась вся эта чертовщина.

— Они стали тебе угрожать? — поинтересовалась Беатрис.

— Нет, наоборот. Предупредили, что меня ждут неприятности. Что я должна на время заткнуться и в первую очередь не распространяться о своем поступке. На следующей неделе выяснилось, что последним гостем отравленного политика был некий неизвестный, но он приехал на одной из машин с номерами Елисейского дворца. Тогда-то и разгорелся настоящий скандал. В прессе моментально появилась информация, пахнущая крамолой. Речь шла о том, что жена президента лечится от артериальной гипертензии[75]и регулярно принимает амприлан, то есть то самое вещество, которым был отравлен несчастный. Средства массовой информации подчеркивали, что между двумя влиятельными политиками имелись серьезные разногласия и они наверняка стали бы конкурентами на грядущих выборах.

— Да, это совершенно непонятная история, знаю. Все говорят о том, что президент никаким боком не может быть связан с убийством. В то же самое время находятся люди, которые утверждают обратное: дескать, это последний предел для человека, упившегося властью, человека с чрезмерным самомнением, который теряет всякое представление о том, что делать можно и чего нельзя. Такой политик утрачивает ощущение реальности за иллюзией собственного успеха. Говорят, это изъян власти, ее изнанка. Я все это читала. Но представить, что ты стала причиной всего этого борделя… Вот это да!

Марион уже не могла остановиться:

— Общественное мнение по-настоящему возмутилось, когда была назначена повторная экспертиза, предстояло провести новое вскрытие трупа, и тут выяснилось, что тело исчезло. Оно было похищено из выдвижного ящика в морге, причем никто не заметил, как это случилось. Именно тогда я полностью осознала размах, который приобрели события.

— Да, припоминаю… Даже здесь, у нас, люди угрожали, что явятся в столицу, если им не скажут правды. Об этом до сих пор судачат на каждом углу!

Марион продолжала рассказ, чувствуя, как с каждым словом на душе становится легче:

— Судебно-медицинский эксперт, который проводил первое вскрытие, полностью отверг новую, соответствующую истине версию. Он подтвердил, что смерть наступила в результате сердечного приступа. Они были хорошо обработаны — он и тот врач, который проводил токсикологическую экспертизу. Не знаю, что им сказали, но это подействовало: они заявили, что все происшедшее — просто чья-то шутка. Копия отчета о вскрытии, полученная редакциями газет, была объявлена подделкой. Однако номер факса, с которого отправили текст отчета, соответствовал факсу Института судебно-медицинской экспертизы. Пресса бросилась искать отправителя, то есть меня.

— И они тебя нашли?

— Нет. Шпики из судебной полиции, которые со мной встречались, сумели сохранить все в секрете. К тому времени их интерес к этой истории получил официальный статус, началось расследование. Мне сказали, что я буду приглашена в качестве свидетеля, если состоится судебный процесс. Именно в этот момент ко мне вновь пришли люди из ДСТ. Они объяснили мне, что дело зашло слишком далеко и необходимо обеспечить мою безопасность.

— Но раз они сами представляют секретные службы, кого же они боятся?

Влиятельных людей из окружения президента. Теневых кардиналов его партии. Кто знает? Мне они ничего не сказали.

— Не понимаю: если ДСТ занимается поддержанием политического спокойствия в стране, почему они защищают тебя? Обычно, как это показывают в фильмах, такие мелочи никого не смущают. Пиф-паф, выстрел из пистолета с глушителем — и свидетель отправляется на дно Сены кормить рыбок.