Лес Самоубийц - Джереми Бейтс

Пространство возле земли было наполнено ускользающими тенями и густой зеленью. Не уверен, было ли это на самом деле или лишь в моем воображении, но в этом месте лес будто бы стал еще гуще, стволы деревьев стояли так плотно, что нам приходилось выписывать зигзаги, чтобы обойти их. Мы шли сквозь густую траву, заросли папоротника, колючих кустов, и порой растительность оказывалась настолько густой, что мы, воздев руки вверх, преодолевали ее, как бурный речной поток.

Чем дальше мы продвигались, тем более суровым становился пейзаж. Вот мы миновали лиану, толщиной с мою ногу. Она оплела деревце и, задушив его, висела теперь гигантской спиралью в воздухе. Средних размеров сосна росла в форме подковы, будто за несколько лет своей жизни она решила послать ко всем чертям окружающий ее мир и вернуться под землю, откуда появилась. Лес был полон сушняка, который лежал под ногами и висел в кронах, застряв между ветвями. Невозможно было понять, где заканчивается одно дерево и начинается другое.

Каждую пару минут мы останавливались и раскладывали на земле крест из пары толстых веток, чтобы по этим меткам найти путь обратно.

Поразительное ощущение полной оторванности от мира, пребывания в запретной стране настолько овладело нами, что находка в виде еще одной ленты застала нас врасплох. Она была голубого цвета и тянулась перпендикулярно нашему движению. Мы обменялись парой реплик по поводу ленты, но продолжили путь. Мы были обязаны выполнить задачу, времени на рефлексию не было.

Я стал обдумывать предстоящую встречу. Задача теперь казалась сложнее, чем представлялась мне ранее. Издалека сложно будет определить, является ли человек у костра безобидным туристом, самоубийцей или же хладнокровным маньяком. Это значило, что мы не сможем попросту подкрасться к нему, пока он спит, и размозжить ему череп. Сначала нужно понять, кто это, для этого необходимо поговорить с ним, и здесь может заключаться большая проблема. Во-первых, кто бы ни был этот человек, он может испугаться и убежать. Во-вторых, если он, конечно, не носит футболку с надписью «Поприветствуй аокигахарского маньяка», как мы узнаем, преступник он или нет? А если он откажется с нами общаться, сможем ли мы его обыскать?

Ответ — да, сможем. Именно это мы и сделаем. К черту права человека — мы на военном положении!

После пяти вечера солнце, скрытое пеленой облаков, стало клониться к закату, и в лесу начало стремительно темнеть. Мы прошли, как я предполагал, больше трех километров. Три километра за два часа. До чайного клипера нам, конечно, далеко, но, учитывая ландшафт, скорость казалась приемлемой. Если мои расчеты верны, то до костра нам оставалось не более полутора километров. Я тревожился по этому поводу, ведь скоро нам придется передвигаться в полной темноте. А если мы сбились с пути? Или костер уже окажется покинутым? У нас не будет ориентира в виде яркого пламени. Придется разворачиваться и, не солоно хлебавши и истратив несколько часов драгоценного времени, идти назад к Джону Скотту и Нилу.

Я запретил себе думать об этом. Мы приняли решение и теперь должны добиться результата.

Мы обязаны добиться результата.

Я поднял две большие палки, выложил ими на земле крест и присел на корточки. Вскоре меня нагнали Мел и Нина. Девушки подошли, тяжело дыша.

— Мы должны быть уже близко, — подбодрил я их.

— Как думаешь, сколько осталось? — спросила Мел.

— С километр, наверное. Когда мы дойдем до стоянки, будет уже темно. Но это нам только на руку. Нас будет труднее увидеть, а вот костер послужит хорошим ориентиром.

— Я та-ак хочу пить! — пожаловалась Нина.

— Там должна быть вода, — ответил я. — Но, слушайте, теперь нам нужно передвигаться как можно тише. Старайтесь производить поменьше шума.

— То есть мы собираемся просто застать его врасплох? — уточнила Мел.

— Когда мы подберемся поближе и сможем его рассмотреть, мы окликнем его. Или подождем, пока чувак заберется в палатку и окружим ее.

— Как мы узнаем, что это убийца?

— Надеюсь, что мы сможем это определить.

— М-да… И это наш план? — с сомнением в голосе протянула Мел.

— Мы его допросим. Будем следить за его реакцией.

— Он может оказаться хорошим актером.

— Если это просто случайный встречный, он запросто одолжит нам телефон.

— А если он откажется?

— Тогда это, вероятно, убийца, и я его обыщу. А вы вдвоем следите, чтобы он не сбежал. Поняли?

Девушки энергично закивали, и мы продолжили путь. Тени удлинялись и сгущались, подстегивая мое воображение. А буквально через несколько минут они слились и растворились в густой ночной темноте. Я уже был способен видеть не больше, чем на метр. Фонарик мог выдать нас, но без него дальнейшее продвижение было невозможным.

Я достал фонарь из кармана и направил луч света вперед. Даже при освещении густые заросли не позволяли нам двигаться быстро. Я переборол желание идти напролом, чтобы не создавать лишнего шума, и еще раз напомнил Мел и Нине о том, что нужно смотреть под ноги и не наступать на сухие ветки.

Вдруг Нина подала голос:

— Что это? Вот там, чуть справа.

Я вернул круг света от фонаря туда, куда он случайно упал мгновением раньше.

— Видишь?

— Вижу что?

Она показала на какое-то цветное пятно в семи метрах от нас. Через несколько секунд я, кажется, различил букетик цветов, отмечающий еще одно место гибели.

— Пойдем. Мы должны спешить.

— Подожди, мне кажется, там бутылка, — сказала Мел. — Вдруг там вода.

Соблазн был чересчур велик, и мы сошли с маршрута. Но перед этим, конечно, сложили еще один крест — нельзя было сбиться с пути.

Оказалось, что Мел права: на земле действительно лежала бутылка. К сожалению, внутри плескалась японская водка, а не вода. Рядом с давно увядшим и засохшим букетом лежала фотография в серебряной рамке. На ней — молодая пара, обоим на вид чуть больше тридцати. Оба в солнечных очках, оба улыбаются, лучатся счастьем и уверенностью в своем светлом совместном будущем. Разбросанных личных вещей рядом я не увидел и решил, что их собрал выживший (он или она). Им, должно быть, и был сделан этот мемориал, подобно тому, как родственники и друзья оставляют придорожные кресты и надписи на стенах, дабы увековечить место, где погиб их близкий человек.

Или же, угрюмо подумал я, это могло быть двойное самоубийство.

Я засунул бутылку себе в карман, подумав, что она может пригодиться, чтобы обработать рану Джона.

Мы вернулись на маршрут, но не обнаружили оставленного знака.

Я был уверен, что стою ровно на том месте, где складывал ориентир.

— И где крест? — удивился