Лес Самоубийц - Джереми Бейтс

— Мы скоро узнаем. Полиция уже…

— Черт! — выругался я, доставая из этой груды свой телефон. В пропущенных звонках значился номер Дерека.

Я позвонил и он ответил почти сразу:

— Чайлдс, где ты?!

— Сейчас слушай, Дерек, — ответил я. — Внимательно слушай.

Я кратко изложил ему всю историю, начиная с прибытия на вокзал и знакомства с Беном и Ниной и заканчивая обнаружением своего телефона в хижине лесника. Поначалу Дерек думал, что я его разыгрываю, и перебивал, но вскоре умолк и лишь дышал в трубку.

— Господи Иисусе, чувак! — воскликнул он, когда рассказ подошел к концу. — Это… Я, черт возьми, не понимаю, что происходит! Какая тебе сейчас нужна помощь?

— Сумико рядом?

— Она здесь, мы как раз сели ужинать.

— Пускай позвонит в полицию. Скажите им захватить лекарства для Нила и обезболивающее для второго парня. Пускай потом позвонят мне, отследят координаты и заберут нас отсюда.

— Она уже набирает. Я надеюсь, что это не шутка, Чайлдс.

— Нам тут ни хрена не до шуток. Позвони мне, как закончите.

— Сейчас перезвоню.

Он отключился.

— Ты думаешь, он нас разыгрывал? — спросила Мел, показывая на Хироши. — Ты думаешь, он по рации болтал про погоду или о чем-нибудь таком?

— Я не знаю. Вполне может быть. Я не понимаю, как он связан со всем происходящим. Он может быть просто грабителем, а может… Не знаю.

Хироши что-то сказал.

Я обернулся к нему.

— Что ты промычал?

Он гадко захихикал.

— Ублюдок! — Я подошел к нему вплотную.

— Что ты делаешь? — Мел напряглась.

— Проясняю ситуацию. — Я сел на второй стул и схватил пленника за грудки. — Кто там в лесу? Кто эти дети, убившие наших друзей?

На лице у него появилась улыбка.

— Полиция уже едет. Я им все расскажу. Я скажу им, что это ты убил наших друзей, если ты мне не скажешь правду.

Он плюнул мне в лицо.

Я дернул его на себя, переворачивая. Он врезался в пол коленями, потом лбом, закричав от боли.

Я ударил его ногой в живот. Мел просила меня остановиться, но я не обращал на нее внимания. Я лягнул его второй раз, еще сильнее, затем вернул стул в исходную позицию.

— Итан, хватит! — воскликнула Мел. — Тебя арестуют за избиение.

Я резко повернулся к ней.

— Томо мертв, Мел! А этот мудак что-то знает. К черту страхи!

Я развязал шнурки на левой ноге Хироши, снял с него ботинок и взял в руки топор.

У Мел началась истерика:

— Итан, не надо! Остановись, прошу, не надо, не делай этого!

Я наступил японцу на большой палец, чтобы он не смог убрать ногу. Он больше не смеялся и не улыбался.

Я перехватил топорище поближе к лезвию.

— Кто там в лесу?

Хироши попытался ударить меня свободной ногой.

— Кто там в лесу?

Он пробормотал что-то неразборчивое.

Я поднял топор так, что лезвие чуть не коснулось потолка, и опустил обух на мизинец Хироши, круша косточки в пальце.

Он взвыл диким зверем. Взгляд потерял осмысленность, ноздри двигались, на лбу у лесника выступила испарина.

Я снова поднял топор, на этот раз лезвием вниз.

— Говори!

Молчание.

Я опустил топор. Он легко прошел сквозь плоть и кости, отделяя искореженный мизинец. Кровь хлестнула на пол, а Хироши взвыл, пытаясь высвободить руки.

— Итан, остановись! — крикнула Мел. — Он не понимает!

Я не обращал на ее крики внимание.

— Я могу продолжать это всю ночь, — произнес я, глядя в глаза пленнику. — Раз, два…

— О'кей! — сказал он. — О'кей!

Я, поколебавшись, опустил топор.

37

— Ты знаешь история? Знаешь японская история? — спросил меня Хироши после того, как мы привели его в порядок и обмотали рану полотенцем.

Я уставился на него в изумлении. Хотя его речь была не идеальной и похожей на стиль учителя Йодо из «Звездных войн», без намека на синтаксис, он говорил с хорошим британским акцентом. Значит, он жил за границей какое-то время.

Другими словами, он валял с нами дурака.

— Нет? Ничего?

Я гаркнул, схватив его за волосы:

— Говори!

Он пытался высвободиться, но я крепко сжал руку.

— Давным-давно, — начал он, — много японцы делал убасуте.

Слово оказалось знакомым, и я вспомнил то, что Хонда рассказывал мне возле станции.

— Семьи оставляли тех, кто не может себя прокормить?

Хироши удивленно поднял седые брови.

— Ты не тупой, да?

Я дернул его за шевелюру.

— О'кей, о'кей, я говорю! — Он судорожно сглотнул, смачивая пересохшую глотку. — Много японцы прекратил делать убасуте сто лет назад, двести лет назад. Много прекратил. Не все. После последняя война много японцы жил трудно. Очень трудно. Много страдал. Одна семья, они не имел еда для детей, они привел их в Дзюкай, говорил «играйте» и оставил в Дзюкай умирать. — Он облизнул губы. — Я хочу пить. Я говорю. Дай воды.

— Смотри за ним, я принесу, — сказала Мел.

Она отошла к тумбочке, зачерпнула стаканом воды из ведра и передала мне. Я поднес его ко рту лесника, ожидая от него какой-нибудь выходки. Но он выпил полстакана и отвернул голову. Вода лилась по его подбородку и рубашке.

— Руки болит. Развяжи?

— Отклоняем ходатайство.

— Куда я убегу?

— Ты жил за границей?

— Тебе нравится мой английский?

Я не ответил.

— Ты учитель английского, да? — Хироши кивнул. — Да, да. Зачем еще ты приехал моя страна? Я имею много друзья учителя английского там, моя эйкайва. Я не говорю с ними сейчас. Больше не говорю. Много лет. Иногда я скучаю. Очень одиноко. Очень одиноко здесь.

Я отпустил его волосы.

— Расскажи мне про детей.

Лесник облизал губы, но продолжал молчать.

Я наотмашь ударил его по лицу.

Он волком уставился на меня.

Я ударил сильнее.

— Итан, — попыталась вмешаться Мел.

— Замолкни, прошу! — огрызнулся я, снова замахнувшись.

— Семья оставил девочка и мальчик в Дзюкай, — заговорил Хироши хриплым голосом. — Девочка, она умер. Мальчик, он не умер. Он ловил звери, ел ягоды. Он умный мальчик. Когда он вырос, он вышел лес, пошел в деревня. Он думал, родители забыл его случайно. Он думал, они счастливы, что он пришел. Они не счастливы. Они не имел еды. Они сказал, иди прочь. Он не пошел, он остался рядом с деревня. Он воровал куры, овощи. Он видел девочка. Очень красивая девочка. Она дочь фермера. Однажды она исчез. Никто не знает, что случилось, только я.

— Он привел ее сюда, в Аокигахару?

— Этот хижина, она построен был в тысяча девятьсот семь три. Я здесь работаю. Я ищу тела. Однажды я нашел мужчину. Тридцать лет. Я