Улыбка Афродиты - Стюарт Харрисон

Меня удивил поступок отца: Грегори проработал у него много лет. И почему так внезапно?

– А каким он тебе показался после Кефалонии?

– Как это – каким?

– Ну, может, стал по-другому вести себя?

– Да он не особо разговаривал со мной. А все больше со своим знакомым. Они много говорили о своей работе.

– О своей работе? Ты слышал их разговор? Они упоминали «Антуанетту»?

Глаза старика опять скользнули к бутылке.

– Может, я и вспомню еще, если у меня будет чем утолить жажду.

Я налил ему немного узо и пронаблюдал за тем, как он осушил стакан.

– Ну так что, говорили они об «Антуанетте»?

– Вроде да. Было дело.

– Когда? При тебе на «Ласточке»?

– Ну, наверное.

– А куда вы ходили в тот день?

– В один залив на юге. Пигания. Знаешь где это?

Я покачал головой.

– Там совсем ничего нет. Туда можно добраться только на лодке. Море там очень глубокое.

Меня удивили слова Грегори: отцовские отметки на картах были гораздо ближе к материку и начинались примерно в миле от побережья Итаки.

– И что вы там делали? Ныряли?

Грегори не ожидал такого вопроса.

– С какой стати? Да и старые мы, чтоб нырять-то. Когда твоему отцу надо было нырнуть, он нанимал кого помоложе. Студентов там. Обычно иностранцев. Сами-то мы ничего не делали.

– Совсем ничего? Ты хочешь сказать, что лодка пришла на место, а затем просто развернулась и направилась обратно в Вафи?

– Твой отец и его друг ненадолго сходили на берег – хотели прогуляться. А я оставался на «Ласточке». Было жарко. Слишком жарко для прогулки.

– И как долго они гуляли?

– Да не помню я. Пока ждал, пару раз выпил: солнце у меня жажду вызывает. Ну, может, час-два! – Грегори неопределенно махнул рукой.

– Они что-нибудь говорили, куда ходили или что делали?

– Да нет же, я ведь уже сказал. Просто хотели прогуляться. Этот друг твоего отца говорил, что любит ходить пешком. Там, откуда он приехал, он ходил каждый день.

– А о чем они еще говорили?

– Да не слышал я ничего! – поморщился Грегори. – Твой отец был хорошим человеком. Хорошим другом. Жалко, что он умер.

Его голос стал невнятным, а взгляд застывшим. Я задавал ему еще вопросы, но было ясно, что он больше ничего не скажет. Перед тем как уйти, я подошел к владельцу таверны и дал ему денег, чтобы тот помог старику добраться до дома. Затем я вернулся попрощаться с Грегори, но он, похоже, уже не слышал меня: он много выпил и теперь молча плавал в каких-то своих воспоминаниях.

Планируя вернуться на Итаку к утру, мы отплыли с Каламоса в ту же ночь, решив стоять на вахте по очереди. Я предложил, чтобы моя очередь была первой. Димитри ушел в каюту, чтобы несколько часов поспать, а я проложил курс и установил авторулевой. Ветра практически не было, и мне оставалось только следить за встречными судами и бодрствовать.

Ночь выдалась спокойной, и, когда мы вышли из гавани, я принес в рубку карты отца. Узор крестиков с датами погружения за прошлые годы четко намечал предполагаемый курс «Антуанетты» в направлении Патраса, расположенного на юго-востоке материковой Греции. Я отыскал залив, куда, по словам Грегори, они с отцом привозили Коля: он оказался на самом юго-западе Итаки, практически в противоположной стороне. Скорее всего они отправились туда по какой-то надобности, хотя оставалось непонятным, какое отношение эта поездка имеет к «Антуанетте».

Позже я сидел на палубе, пил кофе и разглядывал небо. Звезды завораживали: крупные, яркие, они были хорошо видны даже при полном отсутствии света с берега. Мне казалось, что я вслед за планетами плыву во Вселенной, а не между двумя островами в Ионическом море. Над горизонтом, таинственно освещая волны, поднялась луна, огромная и неотразимо прекрасная.

Мотор ритмично стучал, за бортом монотонно плескалась вода – все эти звуки постепенно убаюкивали меня: начали сказываться несколько последних бессонных ночей и полученные побои. Сердце стало биться в такт работе мотора и морской зыби, веки сомкнулись, и я не заметил, как погрузился в сон.

Я резко дернулся и проснулся, не понимая, где нахожусь. Инстинктивно почувствовав опасность, я испуганно вскочил на ноги. Мне казалось, что через несколько секунд нам предстоит разбиться о скалистый берег Итаки или столкнуться с каким-нибудь танкером.

– Все в порядке, – послышался из темноты голос.

Я обернулся на звук голоса и тут же облегченно вздохнул. Не было ни танкера, ни чего-либо другого, только море, звезды и Димитри. Я виновато взглянул на часы:

– Похоже, задремал на пару минут.

На самом деле я проспал, наверное, не меньше часа. Мой взгляд запоздало упал на ружье в руках Димитри – металлические части холодно поблескивали в лунном свете.

– Я проснулся, не увидел тебя и забеспокоился, – пояснил Димитри.

Объяснение выглядело вполне правдоподобным, но мне почему-то стало не по себе: возникло впечатление, что он уже некоторое время стоял здесь и наблюдал за мной, спящим. У меня по спине побежали мурашки. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, затем Димитри повернулся и ушел в рубку.

– Твоя очередь отдыхать, – сказал он.

Но после всего этого я спать не мог.

Поднялся ветер, мы поставили паруса, и «Ласточка» стремительно понеслась вперед. К четырем часам утра мы увидели туманные очертания Итаки на фоне свинцово-серого моря.