Бег по отражениям. - Casperdog

что начисто вымыло из поведения расшаркивания и пустопорожнюю болтовню. Повезло, негативный диалог не получил дальнейшего развития, потому что, услышав разговор, в коридор вышла Ольга и старик при виде её вновь впал в оцепенение. Было на что посмотреть, но через мгновение Пётр Алексеевич склонил голову и предложил руку девушке. Дав пройти Ольге, кивком показал старику на девушку.

- Спускайтесь, возьму подарок, что подготовили для графини, и закрою дверь. Не задержу.

* * *

У машины случилась заминка, когда попросил водителя положить картину в багажник.

- Вы решили подарить графине картину? – всплеснула руками изумлённая супруга генерала. – Знаете, никто никогда ничего подобного не делал. А что там изображено? Портрет самой графини?

- Не угадали, Екатерина Андреевна, - лучезарно улыбнулась Ольга, поскольку за время, что меня ждали, успела познакомиться с женщиной. – Это пейзаж, нарисованный одним из известнейших художников.

- ВАШИХ? – тихо спросила женщина. Она видимо знала, откуда мы появились.

- Наших, Вы совершенно правы. Там есть некие тонкости, но пусть это будет сюрпризом для человека, кто будет решать дальнейшую судьбу картины.

В итоге смогли безопасно разместить подарок в багажнике и, сев рядом с Ольгой на заднее сиденье, машина направилась к дворцу.

Не ошибся с местом назначения, вспоминая, где находится Дворец Шереметевых - на Фонтанке, откуда до нашего дома было не столь далеко. Если бы шли пешком, наверняка добрались быстрее, чем на машине. Та кружила по улицам, пока не выехала на набережную, а потом не свернула к парадному входу во дворец.

Как было принято, мужчины вышли первыми и помогли выбраться дамам, хотя вокруг мельтешили многочисленные слуги. Генерал с моего позволения отдал картину одному из таких людей, объяснив, что внутри и куда это надо отнести. Оказался прав – нести в руках упаковку метр на полтора, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, было бы крайне неразумно.

К счастью, во дворце не было принято криком извещать зал приёмов о новых гостях, поэтому наш визит мог бы остаться совсем незамеченным, если бы… Если бы через пару минут передо мной не присели в глубоком реверансе мои знакомые девушки, дочери Петра Алексеевича, которые, видимо, сюда приехали намного раньше. Ольгу Екатерина Андреевна сразу же увела, шепнув мне, что берёт над ней на сегодняшний вечер шефство, оставив меня одного.

Склонил голову в ответ, отметил, что девицы сегодня особо красивы, да и наряды их были великолепны. Родители ничего не желали для своих детей, отрадно.

- Здравствуйте, Александр Николаевич. Нам тут подруги шепнули, что во дворце появился молодой красивый человек, но держится особняком. Ни с кем не общается и, кажется, выжидает минуту, что бы вообще сбежать из дворца. Оказывается, это Вы.

- Расстроились, увидев на месте потенциальной жертвы знакомого человека?

Девушки переглянулись и рассмеялись.

- Если только совсем немного. Но, Александр Николаевич, мы лишь разведчики. Остальной вал желающих познакомиться с Вами поближе подкатит совсем скоро.

Кто это сказал, не понял, но сразу же другой голос спросил, что у меня за отличительный знак на груди?

- Знак мастерства.

- В смысле мастерства? – кажется, это спросила старшая, Маша.

- Высший знак воинской подготовки. Знак Мастера-воина.

- И за что ж подобным награждают? – Послышался насмешливый вопрос - приблизилась троица разодетых парней приблизительно нашего возраста.

- За спасение заложников, – послышался из-за их спины голос Ольги. - И за уничтожение полутора десятков террористов. Отмечу, во время боя ни кто из гражданских, а их было много, не пострадал.

Тишина и удивлённые глаза как моих знакомых, так и парней. Им, видимо, Ольга сорвала планы насмешек над незнакомым человеком.

- И где такое было? – раздался новый голос, на этот раз взрослого мужчины. Вокруг нас уже собралась немалая толпа. – Насколько помню, за последние годы в России ничего подобного не происходило.

- А никто и не говорил, что это было на территории России. Ко мне вопросы ещё есть? Если нет, прошу оставить меня в покое. Не являюсь экзотической зверушкой, над которой можно безнаказанно потешаться.

- Вы нарываетесь на неприятности, - ко мне сквозь толпу пробился тот самый поджарый мужчина, чей голос и слышал. – Может следует вести себя более прилично?

- На мой взгляд, над смыслом слов «прилично» и «следует» надо задуматься именно Вам, а не мне. Я, кажется, вообще с Вами не разговаривал, но Вы почему-то посчитали, что имеете право задеть незнакомого человека и теперь обвиняете его в невыдержанности?

- Вы желаете меня публично оскорбить? Вы вообще знаете, с кем разговариваете?

- Не имею ни малейшего представления. Если есть желание, представьтесь, как делаю все воспитанные люди, чего томить?

- Граф Бутурлин. Михаил Алексеевич.

- Будем знакомы. Князь Галицкий Александр Николаевич. Дальше будем меряться письками или на этом остановимся? Поверьте, проиграете.

Оглушающий хохот со всех сторон и заметил, как словно ледокол, нашу, так сказать, тесную компанию разбивает Евдокия Васильевна. Графиня, хозяйка этого дома. Реверанс и ответный поклон с едва различимым поцелуем вытянутой руки.

- Алекс. Рада видеть тебя в моём доме. Спасибо, что счёл возможным принять приглашение.

Сказанные слова явились шоком для окружения. Со мной говорили не только как с равным, а и немного заискивающе. И кто? Сама Первая графиня? С каким-то мальчишкой?

Толпа стала рассеиваться, зрелища тут более не предвиделось и, не дожидаясь, когда мы останемся одни, женщина, подхватив меня под руку, потащила знакомить со своими многочисленными подругами.

Полчаса занимался тем, что кивал, делал вид, что целую белоснежные надушенные перчатки сорока-пятидесятилетних дам, а вот к более молодым особам близко не подпускали. Наверное, боялись соперничества. Пару раз замечал Ольгу, которая смотрела на меня непонятным взглядом. В её глазах сквозила тоска и, одновременно, неприкрытая насмешка. Что отметил, вокруг девушки вились молодые люди, одну не оставляли. Что ж, раз слова прозвучали, у меня перед Ольгой осталась лишь одна обязанность – вернуть её домой. И то, если захочет.

Наконец меня оставили в относительном покое. После нескончаемой вереницы лиц, оказаться в закутке, в небольшой комнате, где за столом сидели представительный мужчина, графиня, Пётр Алексеевич и я, оказалось сродни глотку свежего воздуха.

Передо мной поставили бокал с каким-то спиртным, но я вежливо отказался, попросив на замену сок.