Шелест - Алексей Сергеевич Герасимов

— Чёрт, — прошептал он, — я же не ссыкун…

Он попытался снова заснуть. В голове крутились слова бывшего командира: «Не дай страху взять верх, солдат». Но сон не шёл. Вскоре дождь стих, а картинку за оконным стеклом затопила сырая полутьма. Завывание ветра застряло где-то вдали, и заправка словно перестала дышать, ожидая, когда он утратит бдительность.

Вдруг ни с того ни с сего послышалось тиканье — откуда-то из угла, где стояла пара старых коробок. Поначалу Иван решил, что это капли, но звук отличался: равномерный, как метроном. Любопытство пересилило. Он встал, включил свет, заглянул в одну из коробок. Ничего этакого. Пара витых проводов да старая рация, судя по виду, неработающая уже лет двадцать. Но тиканье продолжалось. Он порылся поглубже и обнаружил часы без циферблата — странного вида, будто самопал. Механизм тикал.

«С ума сойти, — подумал Стрелков, — кто их завёл?»

Звук оборвался так же резко, как и начался. Иван прислушался. Тишина резала слух острее ножа. Любой, самый незначительный шорох мог вывести из себя. Он понял, что уже сам доводит себя, на ровном месте слыша голоса страхов. Нужно выбираться из этого коридора собственных кошмаров. Быть мужиком.

«Держи голову в порядке, — вспомнил он слова Назарова. Ага. Легко сказать. Здесь сама обстановка создаёт иллюзии. Однако он не собирался давать волю страху. — Я не сбегу, как другие», — решил, чувствуя, как здоровая злость проникает в сердце, отодвигая панику. Он завалился на диван с твёрдым намереньем не обращать внимания на внешние раздражители. Однако поверхностную дрему, в которую погрузился Иван, сложно было назвать полноценным сном. К рассвету он уже находился в состоянии, когда голова сама отключается, а тело продолжает лежать, словно в ожидании побудки дневального. Небо за окном стало чуть розоветь на востоке, разбавляя темень. Уставшее тело взяло своё, и веки слиплись. Во сне ему слышалось жужжание. Громкое, будто пчёлы в улье взбесились. Но он уже не мог проснуться, застряв в зыбком омуте, где заправка, как живое существо, стонала и бросала на него испытующие взгляды из каждого угла.

ГЛАВА 3

Несоответствия

На перекидном календаре обозначилось второе утро его пребывания на АЗС, но Ивану казалось, будто он провёл здесь не меньше недели. Почти всю прошедшую ночь, разглядывая маслянистые тени в окнах и прислушиваясь к каждому шороху, он раз пять успел подумать о побеге. Но тёмные нюансы прошлого приковывали мужчину к станции похлеще наручников. Из двух зол Ивану приходилось смиряться с меньшим.

Разминая затёкшие плечи, Стрелков вышел на порог центрального входа. Дождь к рассвету затих, но тяжёлое свинцовое небо будто кто-то поставил на паузу. Мокрый асфальт перед синими колонками разбавлялся серыми лужами, в которых отражались рваные клочья туч. Притерпевшись к неспокойной обстановке ночи, Иван уже не вздрагивал от каждого скрипа. Но внутри всё ещё оставался на стороже.

— Второй день, — пробормотал он, прикрыв глаза. — А кажется — вечность.

Здесь, на «Радуге», он «официально» числился оператором, но, по сути, выполнял роль и сторожа, и дворника, и завхоза. По инструкции из диспетчерской накануне проверил уровень топлива, всё «вроде» в норме. Что же, хорошо хоть главный резервуар не течёт. Тревога сомнительная, но кто знает, вдруг и бензин ведёт себя здесь, не как должно? Вспомнив предыдущую ночь, когда из тьмы доносился шелест, пробирающий до костей, он облизнул пересохшие губы.

Осмотревшись, Иван заметил, что ветер сдул от входа пластиковый стул, валявшийся теперь у основания уличного фонаря. Пришлось вернуть на место. По пути он закинул мятую пластиковую бутылку в мусорку под навесом. Вот она, скромная рутина простого сотрудника: держать заправку «в порядке», среди бесовщины тайги. Если бы кто-то рассказал ещё месяц назад, что он так будет проводить своё утро, покрутил бы у виска.

Природа вокруг радовала и пугала одновременно. Поздняя осень не жалела красно-оранжевых оттенков в палитре, но Ивана тревожили несоответствия, которые бросались в глаза. Вон там, у столба, росла обычная трава — на первый взгляд. Однако, если присмотреться, на её стеблях видны мелкие наросты, будто прозрачные шарики, из которых при надавливании что-то вытекало. К утру их стало гораздо больше. «Словно гриб, только растёт быстрее травы, паразитируя», — подумал Иван с отвращением. А ещё ночью, в полудрёме, он слышал крики то ли птиц, то ли зверя, звучавшие подозрительно низко, хрипло и жалостно.

В одиннадцать дня, когда Иван, сидя в торговом зале, машинально просматривал записи прежнего сотрудника, до слуха донёсся странный шум. Сначала подумал: «Машина?» Но звук был выше, чем у грузовика, с явным рычащим оттенком. Поднявшись, он подошёл к стеклянной двери. Со стороны подъездной дорожки медленно выкатился мотоцикл с коляской. Старый советский «Урал», словно динозавр из прошлого, щедро раскрашенный пятнами грязи и пыльными узорами. Вот так сюрприз.

Открыв дверь и прислонившись к косяку, Иван отметил, что мотоциклом управляет женщина, одетая в плотную кожанку, не особо скрывающую грудь, с оранжевым шлемом на голове. При виде встречающего она взмахнула рукой, словно была рада убедиться, что здесь действительно живой человек. Он вышел наружу. Сердце по непонятной причине заколотилось шустрее. Возможно, потому, что после жути полузаброшенных суток любое живое присутствие воспринималось как спасательный круг.

Мотоцикл остановился, выдавав кашляющие хлопки, и женщина сняла шлем. Смуглые волосы были собраны в плотный хвост. На лице виднелась едва заметная усталость, но взгляд карих глаз оставался ясным, цепким и приветливым. Внешне лет тридцать-тридцать пять, не более.

— Привет, — сказала она бодрым голосом с оттенком некой напряжённости. — Дошли слухи, что на «Радуге» новенький оператор. Я Анна. Из Улу. Снабжаю сеть областных АЗС продуктами. Вернее, снабжал отец, но по весне умер от… Неважно. Вот, решила лично спасти вас от голодной смерти.

«Продукты?» — Иван моргнул, выныривая из смятения напористости гостьи.

— Иван… Стрелков, — ответил он, сразу почувствовав, что язык заплетается. Он ожидал увидеть здесь кого угодно: дальнобойщиков, пьяных охотников, даже полицейских — но не стройную женщину на мотоцикле, да ещё и с коляской, загруженной коробками. — То есть очень рад вас видеть. Не думал…

Она очаровательно улыбнулась:

— Думали, бросили? Дмитрий Григорьевич ещё вчера сообщил, что на заправке новенький, — Анна похлопала ладонью в хэбешной строительной перчатке по коляске. — Здесь у меня недельный запас круп, консервов, немного овощей из нашей теплицы, сахар и даже кофе. Лучше, чем жить на голой воде и хлебе.

Ивана обдало теплом изнутри: «Кофе… настоящий