Охотник за головами - Тим Каррэн

Центральном нагорье, она называется Ме Тхо, мистер Маккинни. Деревню уничтожил рейд северовьетнамской армии несколько лет назад. Но это неважно. У меня был младший брат по имени Лин, — тут он сделал паузу, и я услышал, как он скрипит зубами, словно пытаясь сдержать поток эмоций. — Лин получил повреждение мозга ещё в утробе. В результате он был калекой. Он мог ходить, но еле-еле. Он никогда не был таким сообразительным, как другие дети, но был чудесным мальчиком. Его способность заботиться, сопереживать и понимать намного превосходила всё, что они могли себе представить. Природа отняла у него одни качества и усилила другие. Чуткий, с хорошим чувством юмора, но простодушный. Он находил величайшую радость в том, мимо чего другие мальчишки прошли бы не заметив — в лунном свете, в звёздах на небе, в прикосновении ветра к лицу. Я любил его, да, и, возможно, даже боготворил, потому что он, казалось, был связан с чем-то, что было мне неведомо. Простодушный, я сказал? Возможно. Но, может быть, он постиг больше того, на что мы с вами могли бы надеяться в познании и понимании.

— Как-то раз мать отправила нас с поручением. Нужно было сходить в соседнюю деревню за свиньёй, которую купил отец. Обычно такая дорога занимает от силы пару часов, но из-за хромоты брата мы шли намного дольше. Впрочем, Лин никогда не позволял своим ограничениям встать у него на пути. Он изо всех сил боролся за то, что для вас и меня, мистер Маккинни, совершенно обыденно. Он был очень храбрым и сильным. Я твёрдо верю — для него не существовало ничего невозможного, — Чанг снова замолчал, его губы скривились в жёсткой усмешке. — В общем. Мы забрали свинью из деревни, и когда возвращались по тропинке через лес, солнце начало садиться. Полная луна уже выползала на небо...

Тени сгущались вокруг них, рассказывал он, и вьетнамские мальчишки тут ничем не отличались от американских, английских или африканских. Он начал травить Лину байку про двух пацанов, которые сгинули в джунглях — их утащила ведьма и зажарила на костре. О том, как их призраки до сих пор шастают по лесу и по ночам выходят на охоту, воняя палёным мясом, пытаясь поймать зазевавшихся мальчишек для старой ведьмы и её котла. Лину было не по себе от этой истории, но он смеялся, пытаясь свести всё к шутке. Однако когда тьма навалилась на них, джунгли наполнились звуками ночных хищников, а здоровенная луна выкатилась над ними, ему стало по-настоящему жутко. Чангу, если честно, тоже, но он уже не мог остановиться. Когда-то другие, старшие пацаны изводили его такими же историями про тигров-людоедов, одичавших людей и голодных призраков. Теперь пришёл его черёд передавать эту жуть дальше.

Наконец Лин взмолился о том, чтобы брат прекратил. Хватит, говорил он, но Чанг уже не мог заткнуться. Он расписывал брату, как у этих призраков нет глаз, их рожи обожжены до самых костей, а тела — как чёрные узловатые деревья. Чанг признался мне, что просто гнал, что в голову взбредёт. Он слышал похожую историю от других пацанов, но большую часть насочинял сам.

Лину надо было передохнуть — больная нога совсем разнылась. Он начал смеяться, хотя было видно, что ему страшно, и заорал этим старым призракам, мол, давайте, тащите меня, если хотите, всё равно нога болит. Чанг рассказывал, как этот крик разнёсся по джунглям эхом. Как прокатился сквозь тёмные, жуткие заросли, словно раскалываясь на тысячу осколков в потаённых местах... а потом вернулся к ним: злобной, нечеловеческой насмешкой. Ни капли не похожей на голос Лина... это был голос чего-то другого, чего-то кошмарного, притаившегося в этих зелёных, непроглядных глубинах.

— Хватит, хватит, умоляю, перестань, — снова взмолился Лин.

Но Чанг вдруг так перепугался, что не мог выдавить ни слова. Может, Лин и думал, что это его старший брат дурачится, искажает голос, но это было не так. Джунгли будто разом наполнились злобной, затаившейся жизнью. Они втянули воздух в свои лёгкие и дышали, зная, чувствуя присутствие двух мальчишек. Ветки трещали, отовсюду доносилось странное шипение. Пузатая свинья, которую они вели на верёвке, обвязанной вокруг шеи, занервничала. Она забила копытом, захрюкала, принюхалась и начала тихонько повизгивать.

— Потому что она знала, — сказал Чанг. — Она знала, что мы там были не одни. Животные чуют такие вещи.

Чанг больше не мог этого выносить.

Он потащил Лина прочь, ухватив за руку, а в другой сжимая верёвку от свиньи. Он говорил, что обернулся всего раз, и ему почудилось, будто сами джунгли поднимаются на ноги, заметают их следы, подкрадываются всё ближе. Лин орал, что призраки, эти жуткие призраки идут за ними, а Чанг пытался втолковать ему, что это просто байка, дурацкая детская страшилка, которую пацаны друг другу травят из поколения в поколение, но Лин и слышать ничего не хотел. Луна нависала над ними гниющим, светящимся шаром, а джунгли были живыми и текли тенями. Со всех сторон неслись звуки — громкие, суетливые звуки отшвыриваемых гнилых деревьев и трещащего подлеска, и...

Лин заорал.

Чанг тоже.

Они думали, призраки впереди, но тут верёвка от свиньи натянулась струной, резко дёрнулась и чуть не вырвала Чангу плечо. Свинья завизжала, и тьма будто поползла по ней. Потом верёвка обвисла, и мальчишки рухнули в траву. В лунном свете, рассказывал Чанг, верёвка была чёрной от крови, и не успели они это осознать или хотя бы подумать о том, что всё это значит, как раздался дикий, оглушительный рёв, и что-то вылетело из теней и ударило Чанга, сбив его с ног. Он весь был в кровище. В него попала отрубленная, всё ещё кровоточащая башка свиньи.

Он заорал, и что-то огромное... что-то похожее на человека, но размером с великана, окутанное чёрными кожистыми лохмотьями, развевающимися на ветру... схватило Лина и одним мощным движением вздёрнуло в воздух. Чанг увидел, что это было. В мертвенном лунном свете он разглядел жуткую морду, которая и мордой-то не была — безглазая маска из белой студенистой плоти, заросшая зелёной и чёрной плесенью. Казалось, будто она движется прямо по кости под ней, но это всё потому, что она кишела червями.

Тут он замолчал, тяжело дыша, дрожа, глаза намокли от слёз. Достал платок и вытер пот с лица.

— Да. Что было дальше, спросите вы? — он с трудом сглотнул, кадык дёрнулся. — Помню только обрывками... как эта тварь схватила моего