Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер

точке, нагруженные ментальными началами ненависти и эгоизма молодых истцов. Наш брат, страдающий от фиксации угрызений совести, не искупив обдуманно совершённого им преступления в тюрьмах человеческого правосудия, принимает в ответ волны мысли, которую он испускает, без малейшей помощи, которая могла бы смягчить его мучительное раскаяние. И наш спутник, живущий в пороке, вновь поглощает волны своего собственного ментального поля, к которым добавились ослабляющие факторы, внедрившиеся в места, где они проходили, перед тем, как быть представленными ему со множеством элементов порчи.

Видя наше ошеломлённое состояние, Помощник спросил:

— Вы понимаете?

— Да, мы поняли.

В перевозбуждении Хиларио сказал:

— Теперь я понимаю я большей ясностью конкретную пользу молитвы и любви, симпатии и помощи, которую нам предстоит искренне распространять на Земле тем, кого мы зовём умершими.

— Да, да, — охотно подтвердил Силас. — Мы все связаны друг с другом во плоти и вне её, и оказываемся свободными или узниками в полях опыта, согласно нашим творениям, с помощью соединении нашей ментальной жизни. Добро — это свет, который освобождает; зло — это мрак, который заключает нас в тюрьму. Если мы изучаем законы судьбы, необходимо обращать внимание на подобные реалии, нерушимые и вечные.

Мы умолкли, озабоченные и задумчивые.

Из-за этого наше возвращение в «Мансао» после короткого отдыха в хижине Орзила было посвящено размышлениям и молчанию, вращавшимся вокруг полученных бесценных уроков.

6

В КРУГЕ МОЛИТВЫ

Во время третьей ночи, проведённой нами в центре, наставник Друзо пригласил нас принять участие в круге молитвы.

Силас объяснял нам, что у нас будет возможность начать интересное исследование.

Обычная служба молитвы, два раза в неделю, проходила в «Мансао» в строго определённом месте, и во время деятельности, которая там проводилась, там материализовались один, если не несколько, ориентеров учреждения из более высоких сфер.

В этих случаях Друзо и самые ответственные помощники получали различные распоряжения и наставления, касающиеся многочисленных процессов текущей работы. Ответы находили ответы, средства работы назначались с уверенностью. И, бесспорно, даже мы, посторонние в этом учреждении, могли представить свои сомнения или вопросы и получить на них разъяснения.

Я радовался этому.

Слегка озабоченный, Хиларио спросил, должны ли мы подчиняться какой-либо специальной программе, на что Помощник ответил, что надо лишь, чтобы мы придерживались алтаря сердцем и мыслями, свободными от любых идей или чувств, недостойных почтения и доверия, которые мы должны оказывать Божественному Провидению, и несовместимых с чувством братства, которое мы искренне должны проявлять друг к другу.

Я воспользовался несколькими краткими моментами и попросил вдохновения Иисуса, чтобы моё присутствие не было тягостным дружественной обстановке, которая предлагала нам свой приём.

Немногим позже вслед за нашим спутником мы с Хиларио тоже получили доступ в зал, где нас встретил Друзо, улыбающийся и доброжелательный.

Во главе широкого стола, в окружении скромных кресел, где располагался десяток симпатичных людей — семь женщин и трое мужчин — было большое кресло, выдвинутое вперёд, которое займёт руководитель центра.

С другой стороны, напротив нас, появился полупрозрачный широкий экран, размером примерно в шесть квадратных метров.

Кроме лиц, которые явно больше всего будут помогать предстоящей цели, было ещё три Помощника, пять санитаров, две дамы скромной наружности, Силас и мы.

У нас ещё было время, чтобы немного и тихонько побеседовать.

Я воспользовался возможностью, чтобы спросить у нашего друга, каковы функции тех десяти спутников, которые, пропитанные торжественностью, собрались вокруг руководителя центра, словно готовясь усиливать его мысли.

Силас не заставил себя просить и сразу же объяснил:

— Это наши друзья, которые совершенствовали медиумические условия, благоприятные для служб, которые должны здесь развернуться. Они сотрудничают с жизненными флюидами и излучающими элементами, высоко сублимированными, которыми эффективно пользуются наши Наставники для своего проявления.

Охваченный восхищением, мой коллега спросил:

— Можем ли мы считать их действующими святыми в «Мансао»?

— Нет, ни в коем случае, — весело ответил Силас. — Это труженики высокой значимости. Так же, как и мы, они ещё страдают от давления разрушительных воспоминаний физического плана, нося в себе корни долгов, наработанных ими в прошлом, ради справедливого искупления в ближайшем будущем во время перевоплощения. И своей дисциплиной, с помощью которой они помогали своим ближним, они обрели также ниспосланную провидением симпатию, которая действует как замечательная ценность, которая будет смягчать их трудности и тяжкие испытания в будущем.

— Это значит…

Колеблющийся голос Хиларио повис в воздухе, поскольку, понимая его вопрос, наш друг оптимистично заявил:

— Да, это значит, что в низших зонах мы также располагаем ценными возможностями труда, не только когда мы преодолеваем печали чистилища, которые мы сами в себе создаём, но и когда готовим новые пути для внутреннего неба, которое мы должны установить в себе.

Наставления содержали огромное утешение для нас.

В этот момент разговора Хиларио сконцентрировал своё внимание на двух присутствовавших дамах, чья внешность выдавала их особое отличие от окружения, в котором мы находились, поскольку они были чем-то сильно опечалены, и я почтительно спросил:

— Дорогой мой Силас, что это за сёстры, которые откровенно держатся на расстоянии от царящего здесь психологического тона?

Он улыбнулся и объяснил мне:

— Это сёстры, которые в силу заслуг в служении получили право присутствовать на сегодняшнем собрании, чтобы вымолить помощь в решении проблем, которые касаются непосредственно их душ. Я их знаю лично. Это развоплощённые женщины, которые первенствуют в самоотречении, помогая близким Духам, страдающим в этих областях от тяжких последствий преступлений, которым они неосмотрительно предавались на Земле.

Окинув их отеческим взором, он сказал:

— Мадалена и Сильвия вышли замуж в своём последнем физическом существовании за двух братьев из одной семьи, которые ужасно ненавидели друг друга с юности и вплоть до смерти, и в силу этих раздоров они совершали обдуманные ошибки, отзывавшиеся в секторах региональной политики, в которой они находились. Они подпитывали огромный источник эгоизма и разногласий, тем самым мешая прогрессу и коллективности, которым они должны были служить, и, взращивая дисгармонию и жестокость среди своих спутников, которые разделяли их точку зрения. Были совершены многие преступления, начатые этими двумя людьми, которые любили поддерживать постоянный разлад среди членов их партии, и поэтому в низших чертах страдания они искупают преступления против братства.

Я хотел спросить, в чём состоят испытания несчастных, на которых мы ссылались, но раздался голос Друзо, который приглашал нас заняться необходимой подготовкой.

Конечно же, думая о невольном бегстве, которое мы могли бы совершить, он попросил нас, тех, кто впервые разделял здесь молитву, воздержаться от малейшей недостойной мысли, убрать любое неприятное воспоминание, чтобы не произошло никакого взаимодействия в хрустальной комнате, как он