Что сделает безумный скульптор из неживого камня? - Екатерина Ивина

Ознакомительный фрагментИгорь Закатный. Говорят, у него даже документы на это имя были и рекомендательное письмо. Разумеется, поддельные. Он ездил в деревню Штормовую вместе с одним этнографом, Владиславом Нершиным. Нершин, кстати, любопытную книгу написал о местных жителях, и особенно интересно — про то, что осталось от их странных верований. Только позже стал городить что-то несусветное, окончательно тронулся умом. Думается, этот Закатный здорово на него повлиял, как и на многих, кто с ним встречался.

— Вы сказали «Штормовая»? Та самая деревня на севере, где пропало столько людей?

— Именно она. Мы до сих пор не имеем оттуда вестей, представьте себе. Посылали людей неоднократно — и поодиночке, и группами, и большими группами — все как сквозь землю провалились, и один Свиатл1 знает, что в этой деревне происходит. А Закатный, или как он зовётся на самом деле, уехал оттуда через месяц исследований и затем как в воду канул, а исчезновения начались через полтора года. Он позже всплывал под другими именами. Гораздо позже. Уйма времени у нас ушла понять, что это один и тот же человек. Имён, профессий, и биографий за ним числится никак не меньше десяти. Удивлюсь, если хотя бы одно из них настоящее. Мы до сих пор не знаем, где он будет, — Картин сделал ударение на слове «будет». — Прибываем на место лишь тогда, когда он там всё уже обставил. У вас ведь, Георг, очень маленький город. Любой приезжий должен вызвать к себе интерес. Если бы он здесь появился, кто-то должен был заметить.

— Конечно же… должен был… я бы непременно…, — Шумский провёл рукой по лицу, — как это возможно, чтобы я о нём ничего не услышал? Наверное, его просто и не было здесь, господин Картин.

Картин вновь поправил тёмные усы, потряс фуражку и горько усмехнулся:

— И никто его не замечал. Нигде, где бы он ни был. Иногда вспоминали потом, когда всё оставалось позади. Так что вы, дорогой следователь, имейте в виду — вероятно, в Граде его простыл и след, но это не значит, что происшествиям конец.

— Но Штормовая… Это в голове просто не укладывается, тому ведь уже…

— Люди начали пропадать десять лет назад.

Николай прошёлся вдоль стола, задумчиво опустив голову. Внезапно его одолел кашель, а на лбу выступили капли пота. Он вытер лоб платком и отдышался.

— Не нравится мне это клятое дело. На что угодно другое променял бы.

Повисло молчание. Шумский растерянно водил руками по спинке дивана, зачем-то засовывал их в карманы пиджака и снова доставал. Взгляд его снова упал на статуэтку.

— Для чего он их делает?

Картин сначала не понял его, а потом тоже посмотрел в сторону деревянного круга.

— Не известно. Тот этнограф, который его знал, сказал, что это просто увлечение, но я так не думаю.

Обоих в очередной раз приковал таинственный символ с хищными щупальцами и женской фигурой. По спине Шумского пробежал мороз, заставив его передёрнуть плечами. «Ещё одна неизвестность там, где и без того ничего не понятно».

Глава 1. Град водный

На следующее утро следователи наведались в дом Андрея Стрелы и застали его за работой. Ссутуленная, худощавая фигура полностью закрывала скульптуру, над которой он трудился, а светлые волосы занавешивали лицо, но, казалось, нисколько не мешали ему работать. Услышав звук отворяющейся двери, Андрей вздрогнул и удивленно оглядел гостей. Он отложил в сторону резец, стряхнул с фартука каменную крошку и вышел встречать нежданных посетителей.

Появление Георга было обычным делом. Следователь успел стать для Андрея одним из самых интересных собеседников во всём городе, и не один вечер из тех, в которые Георга не отвлекали ни кражи, ни поджоги, а таких вечеров в Граде было много, они провели за разговорами обо всём на свете. С ним можно было часами обсуждать хоть местную историю, хоть мелкие городские происшествия, хоть искусство. Нет, не его присутствие так удивило Андрея. Картин, — а они были знакомы, — вот чей приход настораживал, особенно в свете того, что происходило в последнее время.

Андрей пожал руки обоим, Георгу — крепко и по-дружески, Картину — сухо и формально, оглядев его кратким взглядом, не дольше, чем было необходимо, как будто не сгорал от желания узнать, что именно заставило его давнего знакомого приехать из столицы в эту глушь. Отношения их всегда были натянутыми безо всякой на то причины, если, конечно, не считать причиной несносный характер Андрея — не скульптора Андрея Стрелы, а того капризного, раздёрганного подростка, которому было ещё далеко до самой мысли как о столичной академии искусств, так и о переезде в Град.

После кратких приветствий Георг без объяснений показал Андрею найденную статуэтку. Стрела внимательно разглядел её, сначала из рук Шумского, потом взял её сам. Осмотрел со всех сторон и почему-то довольно улыбнулся.

— Работа любительская, это видно, — так он сказал вслух, а про себя подумал, что запомнит её надолго. — Вещица сделана поспешно, но определённой притягательности не лишена. Чья-то фантазия на тему искусства древних племён?

— Знаешь, что здесь изображено? Не попадалось ли тебе что-либо похожее? Подобные символы? Может, кто-то из известных тебе скульпторов изготавливает такое? — Шумский пристально посмотрел на него.

— Нет, увы, понятия не имею. Опять же, сомневаюсь, что её вырезал профессиональный скульптор. А в чём, собственно, дело? — Стрела уже успел немного оправиться от неожиданности и задал вопрос, интересовавший его с самого начала: — Ты-то что здесь делаешь, Картин?

— Видишь ли, мой столичный коллега помогает мне с одним расследованием. В подробности мы тебя не посвящаем по очевидной причине, ограничусь лишь тем, что преступник заезжал в Град, и, возможно, до сих пор остаётся здесь. Тебе знаком человек на фотографии?

От этого смуглого лица, обрамлённого небрежно вьющимися волосами, Андрея будто обожгло пламенем, хотя чего-то подобного он должен был ожидать. Медленно вдыхая, он поднёс фотографию поближе, в надежде на то, что зрение сыграло с ним злую шутку. Никаких сомнений быть не могло — на фото был изображен Александр Воротов.

— Я его видел, — Андрей проговаривал слова нарочито медленно, пытаясь не потерять над собой контроль. Фотография у него в руке дрожала, словно в мастерскую