Республика Ночь - Георгий Зотов

– Чтобы войти в Бавель, я обязан обрести плоооооть, – блеснуло краснотой глаз существо. – Мне позволено жить в подземной тьме, однако первые же лучи солнца превратят ме-няааааа в бледную кашицуууу. Сейчас я не стану человеком – но это и хорошоооо. Благодаря второй своей ипостаси, которую я обрел за тем пааааамятным пиршеством, я смогу передвигаться быстрее… достигну Божьих Врат через месяц. Ведь на четырех лапах это не составит труда. Я жду решения, о даритееееель. Дай мне то, что должен даааааать.

Ха-гадоль не колебался, он был готов к такому исходу. Холодеющий труп ягненка скорчился на камнях алтаря как высохший бурдюк. Без сомнения, ему тоже предстоит превратиться в нечто подобное.

…Если, конечно, от него останется хоть кусок. Однако месть должна быть завершена. Зачем ему жить и что делать одному в вымершем городе?

– Приступай, – отчеканил ха-гадоль.

– Боль будет ужаснааааа… – предупредило существо. – Знай – пока я не войду в нужную силуууууу, пройдут годыыы-ыыы. Возможно, десятки лееееет.

Его тон изменился – оно говорило прерывисто, давясь сгустками шепота.

– Увереееееен ли… тыыыыыыы… чтоооооо… хооооочешь… ждааааать?

Ха-гадоль усмехнулся, поражаясь наивности мира мертвых.

– Ожидание – ничто в сравнении с медовой сладостью мести. А насчет другого… Моя боль уже велика: ты НЕ СМОЖЕШЬ сделать еще больнее.

…Тень не ответила – на морде погасли красные точки. Бесформенный багровый туман пополз по гранитному полу пещеры, брезгливо избегая влажных мест. Спустя мгновение он расстелился, клубясь призрачными волнами, – образ монстра из тумана тихо растаял. Завиваясь в тончайшие струйки, подобно стеблям дикого плюща, пурпурный туман быстро карабкался по стенам – вверх, к сводчатому потолку. Ха-гадоль упрямо не закрывал глаз. Он увидел, как, рубиново покраснев, набух твердый гранит – стены пещеры о ж и л и, превратившись в живое, кровавое мясо. Узлы огромных мышц, сокращаясь, спутались друг с другом синими и красными жилами и страшной сетью оплетали пространство над его головой – плоть пещеры рвалась, терзая уши воплями рожающей женщины. Он ощущал себя младенцем в матке неведомого чудовища: мучаясь от боли, самка готовилась исторгнуть плод-монстр наружу. Камни трубно застонали, пронзительный крик разорвал толстые рубцы стен – из ран потоком потекла кровь, захлестнув его сандалии. Жидкость пенилась и дымилась, исходя красным паром, – она оказалась настолько горячей, что обжигала кожу, словно кипяток. Цистерны с питьевой водой, содрогнувшись, тоже выплеснули красное: на полу, как шляпки грибов, сотнями открывались шарики глаз, выпученные в предсмертной муке. Туман вновь собрался в центре пещеры – силуэт разрастался, впитывая потоки крови. Бесформенная фигура распухла, с каждой порцией темной жижи она превращалась в нечто странное – в подземелье рождался шишковатый голем из мягкой кровавой глины. Ярко-красные глаза по размеру сравнялись с тарелками, на кончиках пальцев ножами дернулись кривые когти… по телу существа, сминая глиняные комья, проросли жесткие волосы. Огонь зрачков устремился прямо на него: глаза монстра пожирали сердце изнутри, и ха-гадоль потерял способность двигаться. Нити изо льда грубыми стежками прошили изнанку всего лица – они стискивали губы, окутывая болью мозг.

…Он слишком поздно понял свою ошибку. Жажда мести ослепила разум, только сейчас обдало душу холодом страшного откровения – кого именно выпускает из загробного царства и чем это может грозить всем живущим на Земле. Ха-гадоль мучительно застонал, в судороге открывая рот, кожа уже слезала с покрытого ожогами лица тонкими ломтиками, закручиваясь в прозрачные, хрустящие трубочки. Сейчас… да, сейчас… ведь это же так просто… достаточно лишь сказать вслух полное имя тени, и тогда она…

– Ноа… – из последних сил прохрипел окровавленный рот ха-гадоля.

…Его сердце разорвалось прежде, чем он успел произнести это слово.