Адское пламя - Алиса Джукич

Я задышала быстрее, а сжавшиеся в туфлях пальцы причинили боль.

Аваддон незамедлительно отреагировал на мое изменившееся состояние, вопросительно вскинув бровь. Я просияла натянутой улыбкой, показывая, что все в порядке.

Насколько это возможно в Аду!

Вскоре гости разбрелись по углам: кто-то вернулся к пиру, некоторые судачили, искоса поглядывая на пьедестал. Все словно чего-то ждали, подогревая интерес и обволакивая его облаком страха. Стоило Люциферу допить третий бокал вина и облапать прелести своих фавориток, как он вновь присвистнул, вызывая кого-то.

В центр отполированной до блеска пятиконечной звезды вышел долговязый церемониймейстер с моноклем. Незнакомец с козлиной бородкой принялся чересчур бурно жестикулировать, обрывая гомон голосов.

– Демоны и демонессы, объявляю торжество открытым! – Церемониймейстер блеснул клыками в мою сторону и приподнял будто по волшебству оказавшийся у него в руке бокал. – Выпьем же за Адель Грей – новую Повелительницу Смерти!

Меня будто раскаленным прутом приложило, и я не сдержала свистящего выдоха. На этот раз Аваддон никак не отреагировал, зациклившись на воодушевленном демоне в центре зала.

Как только стихли возгласы и аплодисменты в мою честь, зал заполнили звуки органа. Нежной трелью грубую мелодию разбавляла скрипачка, не давая впасть в подобие транса.

Все, казалось, шло гладко. Проникшись лирикой звуков, я потерялась в себе. В потаенной части души, где, цепляясь за призрачный лучик надежды, обретала спокойную жизнь без борьбы за власть.

Из навеянных мелодией образов меня вырвали резко сменившие звук органа вальсирующие ноты виолончели. Люцифер встал, отпихнул пышногрудую брюнетку, мешавшуюся на пути, и размашисто зашагал ко мне. Край темного плаща обвился вокруг его ног, и я схватилась за горло, проверяя, не душит ли меня призрак.

Угроза, которая волнами исходила от Люцифера, пока он приближался, заставила сжаться. Однако, вспомнив, что не стоит демонстрировать страх перед хищником, выпрямилась и натянулась, как струна. Аваддон подался вперед, и я даже уловила, как шевельнулся на троне Кайлан, но никто не успел остановить Повелителя Ада.

Изящно склонившись, так, что его массивное тело закрыло обзор на тронный зал, где в центре собирались парочки, чтобы исполнить менуэт, Люцифер протянул мне руку с золотыми кольцами и произнес:

– Адель Грей, будьте так любезны, примите мое приглашение на танец.

Тени защипали лодыжки, но я усилием воли сдержала их порыв наброситься на Люцифера. Публичный отказ высокопоставленному мужчине равносилен плевку в лицо, а если учесть, что харкнуть придется в само зло… Недолго думая, я приняла его раскрытую в призыве ладонь.

Глава 7. Кайлан

Мне стоило неимоверных усилий не сорваться с места и не оттолкнуть отца от Адель. Или не вскипятить гостям замка мозги и не выкрасть ее прямо из-под носа Повелителя Смерти. Но что тогда? Пока не собрал достаточно соратников, на такой безрассудный, ставивший под удар все планы подвиг я был не готов.

Все, что оставалось, – покорно наблюдать и выжидать своего часа, что я и делал последний месяц, осуществляя за спиной отца и братьев собственные замыслы. Если я что-то и уяснил за века жизни, так это то, что смирение порождает наивысший результат.

Только вот данное правило совершенно не работало в отношении Адель Грей. Стоило вновь увидеть ее, сидящую рука об руку с Аваддоном на троне Смерти, и мозг, кажется, расплавился у меня.

Прибыв в Ад, я следовал определенной установке – держаться в стороне, чтобы никто не сумел уличить меня в чувствах к Адель, а тем более увидеть наше с Аваддоном противостояние. Догадайся Люцифер, что брат женился не только из-за собственной выгоды, но и в отместку мне, появятся ненужные вопросы о том, что именно спровоцировало ненависть Аваддона. Старший брат свято верил, что я использовал его вспыльчивую натуру, дабы наказать за оплошность Аза.

Истина? Полный бред.

Азазель во время скитаний с Софией вынашивал грандиозные замыслы, связанные с полным отречением от преисподней. О них я узнал случайно, когда побег и мое покровительство перестали устраивать Аза. Ему надоело жить в тени и постоянно оглядываться. Бояться, что однажды закат никогда не сменится рассветом. Ведь рано или поздно на их след вышли бы люди Ульема или прихвостни Люцифера.

Со временем стало ясно, что Азу не избежать казни в Бездне Тьмы за дезертирство, и единственным разумным способом, как уберечь его от кары Дьявола, оставался плен на защищенных Граалем землях. Там, где отец не смог бы добраться до Азазеля и Софии.

Но я просчитался. Не учел в сложном уравнении сразу две важные переменные. Первое: Софии не удастся уговорить отца помиловать любимого. Второе: Ульем сумеет создать смертоносное для нашего вида оружие из крови Аваддона, и мы позорно проиграем.

Наивно?

Да, черт возьми!

Но что еще оставалось делать, когда отец дышал в спину холодом расправы над Азом?

Аваддон шевельнулся на троне, привлекая мое внимание.

Наши отношения с Повелителем Смерти нельзя было назвать дружескими или доверительными. Мы, мягко говоря, вынужденно терпели друг друга. Между нами всегда и во всем витал дух соперничества.

После распечатывания арки я пытался объясниться с Аваддоном. Наплевав на собственные убеждения «никому никогда ничего не доказывать», хотел раскрыть ему правду об Азазеле, но тот даже слушать не стал, перекладывая вину за проигрыш в войне на меня. Да и его брак с Адель подлил масла в огонь, поэтому единственное, чего я сейчас хотел, – заставить Аваддона страдать и молить о пощаде. Я бы с превеликим удовольствием напустил на него галлюцинации – предсмертные крики названых братьев, которых Люцифер безжалостно захоронил в Бездне Тьмы.

От жутких воспоминаний во рту появилась горечь. Проступивший липкий пот на спине и поверхностное дыхание было лишь малой частью того, что я испытал, наблюдая, как царившая в сердце Ада Бездна Тьмы проникает в тело братьев. Как сотканные из мглы руки выдирают их души, напоминавшие маленькие серебряные шарики с радужным ореолом света. Помню, как они в панике метались, будто пойманные в банку светлячки, пока Люцифер не заключил их заклятием в свое сапфировое кольцо, а рухнувшие на сухую землю безжизненные тела не утащил в водоворот тьмы Сумрак.

Отчаянные крики Лилит до сих пор периодически звенели в голове и каждый раз вспарывали кинжалом старый рубец на сердце. Я не мог вступиться за братьев, не поплатившись жизнью, и наказанием за безволие стали страдания матери, до недавнего времени единственной женщины, занимающей частичку моей нечестивой души. Стоило ненадолго зажмуриться, как мозг проецировал ее ползущей на коленях