Кому нужны ненужные люди? - Зубофф

А вы встречали на реке рассвет?

Нет, не в июле, а зимою снежной.

Когда рассеян в дымке лунный свет,

И все вокруг — как океан безбрежный.

Полоской нежной, бледно-голубой

Край зимнего окрашен небосвода.

И ветер стих, и на душе покой,

И безмятежно спит ещё природа.

Вокруг ни звука. Только треск костра,

Да кофе закипает в медной турке.

Бледнеет на снегу теней игра,

За горизонт спускается Меркурий.

Как воздух свеж, незабываем миг,

Сладка и упоительна минута.

Как долгожданен солнца первый блик,

Что появился будто ниоткуда.

Блестит хрустальный иней на ветвях,

Здесь суеты и суматохи нет.

И не бегут здесь люди второпях.

А вы встречали на реке рассвет?

Время шло, плотвички с окуньками плавали на поводках, а щука так и не приходила. Солнце уже поднялось над макушкой высокой сосны, которая растёт на самом краю обрыва, и если бы это была река, а не озеро, то давно бы уже обрушилась в воды, создав очередной топляк, под которым так любит создавать себе укрытие зубастая хищница. Дятел перелетел на другую березу и теперь его дробь раздавалась слева. Если приглядеться, то можно было даже заметить, как он мелькает на грани видимости. Как всегда, щелчок стальной ленты, на конце которой закреплен красный флажок, раздался неожиданно. Хищница всё-таки решила, что, пропустив ранний завтрак, второй завтрак должен состояться. Я не успел встать, как раздался еще один щелчок и ещё. Три флага загорелось одновременно. Если я всё сделаю правильно и не буду торопиться, то рыбалка уже будет очень результативной. Флаги покачивались в разных местах, и я пошел к самому дальнему.

В зимней рыбалке на щуку самое главное — это не торопиться. Нужно подождать, дать заглотить живца. Бывает, что немного «пожевав» малька, щука может его выплюнуть и поплыть спокойно дальше в поисках новой добычи. Когда я подошёл к флагу, катушка еще разматывалась, леска уходила в лунку. Сделав четыре рывка, остановилась. Значит щука заглотила живца и теперь главное — резко подсечь и не давать слабину. В жизни это всегда главное — не давать слабину.

Осторожно подняв подставку и выбрав леску до сопротивления, я резко дернул, подсекая добычу. На другом конце лески резко дернули в ответ. Повисла тяжесть и попавшаяся на крючок рыба начала отчаянное сопротивление. Тащить сдуру крупный трофей к лунке нельзя. При рывке леска, крепко зажатая в руке с высокой вероятностью лопнет, а рыба, получившая крючок неминуемо погибнет. Поэтому вываживать нужно аккуратно, леска должна находиться в постоянном напряжении и скользить между пальцев. Если рывок — немного отдать, остановилась — подтягивать. Когда хищница подошла к лунке, она, испугавшись света резко дернула в сторону и смотала почти всю леску обратно в лунку. Но остановилась и была аккуратно подтянута обратно. Опять рывок и опять борьба. Звон натянутой лески, отброшенная на снег шапка, скинутые рукавицы, морозное дыхание, дрожь в коленях, рывок, ещё рывок, плавное вываживание, и вот мы оба замерли. Я на льду, щука под лункой. Аккуратно я завожу утомившуюся рыбу головой в лунку. Она сопротивляется, но сил уже нет. Начинает идти покорно, но всё-таки делает последний рывок на пределе возможностей. Леска натягивается, звенит, но я настороже и немного её отпускаю. Рывок недолгий, и вот она опять тычется в лунку, после чего покорно замирает. Держа одной рукой леску, я, забыв про валяющийся неподалеку багорик, быстро закатываю рукав и засунув руку почти по плечо, нащупываю огромную голову. Ни секунды не раздумывая, подхватываю под жабры, попадаю большим пальцем в пасть и медленно протаскиваю хищницу. Еще одно движение, и мы оба замираем. На снегу лежит королева озера — щука около восьми килограммов весом. Очень хороший трофей. Можно сворачиваться, или просто наслаждаться хорошим днем. Ноги еще дрожат, кровь капает на снег из небольшой ранки на пальце, но приходит гармония с окружающим миром и умиротворение. Я даже не слышу восторженных возгласов других рыболовов, не чувствую похлопывание по плечу. Не ощущаю заботливо, но грубо нахлобученную шапку, всю в снегу. Я счастлив. Эмоции меня наполняют, и я люблю весь этот мир со всеми его недостатками. Другого не надо.

6.2. Новая стратегия.

Скука. Он больше всего ненавидел скуку. Жизнь — это движение. Бег — это жизнь. Вагрон скоростью выгонял из организма последствия новогодних возлияний и разгульной жизни. Расслабился и хватит. Череда ночных клубов, случайных знакомых, калейдоскоп ресторанов, пабов, массажных салонов, день, ночь — всё это в прошлом. «Водитель не берет трубку. Я сам что-ли должен ходить по делам? Уволить в первый же день. Найду более покладистого. Да и искать не буду. Дам задание, пусть ищут» Так, лениво размышляя, Исмагилов вышел из гостиницы на пробежку. К сожалению, последние несколько дней он не посещал тренажерный зал, не бегал, да и вообще слово «спорт» среди новых знакомых было сродни грубому ругательству.

«Серый город, достала уже эта слякоть». Вагрон бежал, всё ускоряясь. Скорость, скорость — современная жизнь не терпит остановок. Мимо проносились черно-серые сугробы снега, подготовленного к вывозу на станцию снеготаяния, проносились припаркованные у тротуара и занесенные снегом машины, голые городские деревья, лишенные ветвей и стоящие мрачными памятниками урбанизации, неторопливо прогуливающиеся люди. «Сколько бездельников. Вместо созидания они бездарно прожигают жизнь». Ветер усиливался, мороз охлаждал разгоряченное бегом лицо, токсины выходили с потом. С каждым километром становилось легче, мысли яснее, цели и задачи на ближайшее время определились. Но неожиданно организм подал сигнал, что наступает предел выносливости. Усталость начинала просачиваться по капле. Сначала заныли ноги, начала затекать спина, пот, стекающий по спине пропитал майку, и она заелозила липкой тряпкой.

«Завтра надо отдать всю одежду секретарю. Как её зовут? А, впрочем, неважно. Если справится с этой задачей, пусть пока поработает. На местных нельзя делать ставку. Мне нужны легионеры. Моя гвардия. Люди, которые будут мне обязаны всем. Они должны быть преданы лично мне и без малейшей тени сомнения исполнять любой приказ. Первое правило моего мира — беспрекословное подчинение лично мне. Сомнения — враг, промедление — враг, кто не с нами — враг».

Под этот речитатив стало легче бежать, открылось второе дыхание. Некогда белые кроссовки с хрустом и чавканьем встречались с не до конца очищенным асфальтом под мерное повторение в голове. Уверенный в себе голос повторял «враг» — шаг, «враг» — шаг, «враг» — шаг, «враг» — шаг. Войдя в транс, Вагрон не заметил, как вернулся к