Большая книга ужасов-34. Месть древнего бога. Смертельно опасные желания - Светлана Ольшевская

К сожалению, Сашин порыв не возымел никакого действия. Тот, кого он назвал Эдиком, лишь иронично улыбнулся:

– Эдик? А что, хорошее имя, немного похоже на мое собственное. Между прочим, Саша, твой брат оказался на редкость силен. Он так упорно сопротивлялся мне – да и сейчас еще никак не угомонится, – что я даже подумал: а не взять ли мне вместо него другое тело? Например, твое. А что, оно ничем не хуже. Оба вы царских кровей… Да-да, именно так. Вашими предками были скифские правители. О, это были настоящие вожди, первые среди равных! Так вот, твой братец удивительно живучий. Другой бы уже давно… покинул меня, сдался, а он еще борется. Ну как, не желаешь поменяться?

– Желаю, – глухо ответил Саша. – Отпусти его.

– Хм… – Тот не смог скрыть удивления. – Этот народ всегда был таким… Впрочем, я передумал. Победить этого упрямца будет даже интересно. Ну что ж, довольно слов, дорогие мои избранные, сегодня у нас великий день!

Он чуть повернулся, коротко и властно махнул рукой прислужникам.

– Эту девчонку я оставлю себе, – ухмыльнулась ведьма, кивая на Фишку. – А с остальными делай, что хочешь.

Это было уж слишком! Фишка попыталась вскочить, но чьи-то холодные сильные руки схватили ее за плечи и усадили на место. Остальных же ведьмины прислужники подвели к фундаменту и поставили в ряд.

– Смотри, красавица, пока еще можешь смотреть! – с нескрываемой радостью в голосе сказала ведьма. – Сегодня случится событие, которое очень скоро назовут величайшим в истории.

Ну надо же, сколько пафоса, со злостью подумала Фишка. Словно в рекламном ролике, прославляющем третьесортный товар! И почему ребята не сопротивляются? Сама она не сможет одолеть двух стоящих сзади уродов, но, к примеру, Саша свалил бы их одной левой… Немного присмотревшись, Фишка поняла, что все археологи, кроме нее, находятся в каком-то странном полусне. Ах, вот оно что! Видимо, ведьма решила таким образом избавить себя от лишних хлопот, связанных с усмирением непокорных. А если попробовать разбудить их?

– Сашка!!! – изо всех сил завопила девочка. – Маринка! Степа!

– Зря стараешься, – насмешливо сказала ведьма. – Твои приятели устали и дремлют. Так легче внушить им то, что они потом примут за собственные желания.

– А я, значит, нет?!

– Нет. Потому что твои мысли и желания уже больше никого не интересуют.

Тут до Фишки дошел смысл слов «пока еще можешь смотреть».

– Ты что же, хочешь принести меня в жертву… старуха?!

Ведьма зловеще рассмеялась:

– Старуха? Конечно, в твоем возрасте все, кому за двадцать пять, кажутся дряхлыми. Но ты права, мне, пожалуй, стоит омолодиться, и я сделаю это с твоей помощью. О, вижу, ты правильно поняла: мне нужно твое тело, тогда меня уже никто не назовет старухой, правда? Ты, конечно, отнюдь не красавица, даже если тебя отмыть, но настоящая женщина создает себя сама и с годами становится такой, как она того заслуживает. Ты здесь самая юная, и этого мне достаточно. Но все это будет позже, а теперь – смотри!

Видимо, ведьме очень хотелось перед кем-нибудь похвастать своим успехом, и Фишка на эту роль вполне годилась. Женщина подошла к белому шару, бережно коснулась его пальцами и принялась проводить руками по гладкой поверхности в разных направлениях. Шар словно засветился в темноте, завибрировал, задвигался, и Фишке вдруг почудилось, что откуда-то донеслась музыка – тихая, протяжная. Нет, не почудилось. Чистые, красивые звуки раздавались на самом деле. Ведьма водила пальцами все быстрее, и звуки становились громче. В какой-то момент она резко обеими ладонями уперлась в шар, и он перевернулся, словно глобус. Та его часть, что прежде находилась в земле, теперь оказалась сверху, и она была темной. Тембр музыки резко поменялся. Теперь чарующие звуки превратились в низкий утробный гул, доносящийся, как показалось Фишке, из глубин земли.

Ведьма что-то крикнула на непонятном языке своему спутнику, он тоже подошел к шару и взялся обеими руками за каменный шест, выступавший из земли. Он стал вращать шест, но не по кругу, а какими-то причудливыми, неровными зигзагами. Женщина оставила шар и отошла в сторону. Звук тем не менее медленно нарастал.

Что это? Земля дрогнула? Фишка увидела, как две плиты, из которых состоял пол древнего сооружения, задрожали и стали расходиться в стороны и вниз, открывая громадную черную пропасть. Шар оказался недалеко от ее края.

Человек, прежде бывший Сашкиным братом, подошел к шару и неожиданно запел. Это была протяжная и по-своему красивая песня на незнакомом Фишке языке. Певец при этом плавно двигал руками и в такт покачивался, его глаза были прикрыты, а сознание, казалось, находилось где-то далеко. Ведьма стояла почти рядом с Фишкой, и ее глаза светились мрачным торжеством. А гул нарастал, сливаясь с песней в один ритм.

Еще раз посмотрев на яму, Натка с ужасом отметила, что это уже не черный провал. Из глубины исходило тусклое коричневатое зарево.

И вдруг песня резко оборвалась. Женщина вздрогнула, бросилась к своему спутнику. Лицо его исказила сначала злоба, а потом страх… Он посмотрел ведьме в глаза – огромными черными провалами, сказал несколько слов и осел на землю.

– Кто?! – рявкнула ведьма и всплеснула руками. После чего обернулась к Фишке. Это уже не была прежняя миловидная женщина. Теперь на девушку смотрело перекошенное злобой и ненавистью лицо жуткого существа, лишь отдаленно напоминавшего человека.

– Ты… – просипела она. – Твой брат… Он опять встал у меня на пути!..

Натка лишь развела руками.

Боря дошел до конца коридора и остановился. В стене справа чернел дверной проем. Понятненько, значит, работать придется в темноте. Включив фонарик на мобильнике, мальчик шагнул через порог.

Пройдя еще один коротенький и темный коридорчик, Боря оказался перед открытой нараспашку дверью. Он прикоснулся к ней и ощутил камень. Каменная дверь, вот это да! Действительно, она была из отполированого серого камня, с синей ручкой, опять же каменной, и по углам двери вставлено по синему камешку. А за ней – небольшая комнатка, стены которой были выложены гладкими серыми плитами. В углу мальчик краем глаза заметил валявшуюся ажурную подставку, а посреди комнаты… Посреди комнаты на толстой плите с небольшими бортиками лежал мертвец. Боря чуть не выскочил за дверь, но вспомнил о сестре и, как мог, взял себя в руки. Спокойно, мертвые не кусаются, живых надо бояться, – именно так говорила однажды Фишка перед походом ночью на кладбище. Так и этот лежит и никого не трогает, это даже не скелет, а мумия. Худое, обтянутое кожей лицо, глаза закрыты, подбородок выступает. Знакомое лицо… Присмотревшись получше, Боря похолодел. Слишком крепко в памяти остались эти черты, слишком сильно он когда-то пытался их забыть – и все зря.

Где-то дрогнула земля. Слабо-слабо, но память вновь пробуждала страшные воспоминания. Это придало мужества. Так, и что он тут должен делать? Закрыть дверь, наверное, но только ли это? Вот рядом с телом валяются какие-то синие камешки, может, это и есть то, что он должен починить. Но как? Эх, сюда бы фонарь помощнее!