Повести и рассказы - Джо Хилл

— Знаешь, что мне больше всего нравится в полетах? — говорит Бронсон. — Здесь, наверху, всегда солнечно. И кажется невозможным, чтобы в такой ясный солнечный день случилось что-нибудь плохое!

Все трое в восхищении смотрят на облачный пейзаж… и вдруг белая пушистая равнина под крылом самолета взрывается, словно пронзенная сотней копий. Сто колонн белого дыма — слева, справа, спереди, сзади — прорывают облака и вздымаются в небеса. Похоже на фокус, как будто разом открылись некие скрытые в облаках источники пара. Миг спустя по самолету бьет снизу ударная волна: его подкидывает и отбрасывает в сторону. Десяток красных лампочек вспыхивают на приборной доске. Визжат тревожные сирены. Форстенбош видит все это в одно мгновение, а в следующий миг его сбивает с ног, и секунду или две он плывет в воздухе, словно парашют — человек из шелка, наполненный воздухом. А потом врезается головой в стену и падает так стремительно, так жестко, что на миг кажется — в днище самолета открылся люк, и его вышвырнуло прочь, в бескрайнюю синеву.

Дженис Мамфорд, бизнес-класс

— Мама! — кричит Дженис. — Мам, смотри! Что это?

Не так страшно то, что в небесах, как то, что в салоне. Кто-то пронзительно визжит: звук вонзается Дженис в голову яркой серебристой нитью. Взрослые кричат и воют, точно привидения.

«Боинг» наклоняется влево, тут же его резко швыряет вправо. Самолет петляет по лабиринту между исполинскими колоннами, будто в каком-то необъятном соборе. Слово КОЛОННА попалось Дженис на Региональном диктанте в Энглвуде. Оно совсем несложное.

Милли, ее мама, не отвечает. Она медленно, размеренно дышит в бумажный пакет. Милли никогда раньше не летала, да и вообще не выезжала из Калифорнии. Дженис тоже — но, в отличие от матери, с радостным нетерпением ждала и путешествия, и полета. Дженис всегда мечтала полетать на самолете! И еще поплавать на подводной лодке. Хотя, пожалуй, готова согласиться и на байдарку с прозрачным дном.

Хор отчаяния и ужаса постепенно стихает (это называется ДИМИНУЭНДО — слово, попавшееся ей в первом раунде финала штата, уж-ж-ж-жасно сложное, она тогда чуть-чуть не продула!). Дженис снова наклоняется к тому симпатичному соседу, что с самого начала полета пьет из стакана чай со льдом.

— Это были ракеты? — спрашивает она.

Отвечает ей женщина, его соседка, та, что снимается в кино. Она говорит с чудесным британским акцентом. Британский акцент Дженис слышала только в кино — и его обожает.

— МБР, — объясняет актриса. — Полетели на другой конец света.

Дженис замечает, что актриса и сосед, что все время пил чай со льдом, держат друг друга за руки. На лице у актрисы застыло почти каменное спокойствие. А вот человек рядом сидит с таким выражением, как будто его вот-вот вырвет. И сжимает ее руку так, что даже костяшки пальцев у него побелели.

— Вы родственники? — спрашивает Дженис.

Она не представляет, зачем бы еще людям держаться за руки.

— Нет, — качает головой симпатичный сосед.

— Тогда почему вы держитесь за руки?

— Потому что нам страшно, — признается актриса, хотя на вид совсем не похоже, что ей страшно. — Когда берешь кого-то за руку, становится легче.

— А-а! — тянет Дженис и быстро берет маму за свободную руку. Мама бросает на нее благодарный взгляд из-за пакета, что раздувается и сдувается, точно бумажное легкое. Дженис оборачивается к симпатичному соседу. — Хотите взять меня за руку?

— Да, спасибо, — кивает симпатичный сосед, и они берут друг друга за руки через проход.

— А что такое Эм-Бэ-Эр?

— Межконтинентальные баллистические ракеты, — отвечает он.

— Ой, я знаю это слово! «МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ» — я писала его на Региональном диктанте!

— Правда? А я вот не уверен, что смогу навскидку сообразить, как оно пишется.

— Ну это совсем просто! — И Дженис гордо произносит слово «межконтинентальный» по буквам.

— Поверю тебе на слово. Похоже, ты в этом эксперт.

— Я лечу на диктант в Бостон. Там будет международный полуфинал. Если пройду, то поеду на финал в Вашингтон, и меня покажут по телевизору! Никогда не думала, что окажусь в Бостоне или в Вашингтоне. Хотя что побываю в Фарго, я тоже не думала. Мы ведь все равно приземлимся в Фарго?

— Думаю, ничего другого нам не остается, — говорит симпатичный сосед.

— А сколько Эм-Бэ-Эр выпустили? — интересуется Дженис, вертя головой, чтобы сосчитать дымные столбы вокруг.

— Все, что были, — произносит актриса.

Дженис задумывается ненадолго, а потом задает вопрос:

— А что, если мы пропустим диктант?

На сей раз отвечает мама — и голос у нее сиплый, будто она простудилась или долго плакала:

— Милая моя, боюсь, так оно и будет.

— Ой! — восклицает Дженис. — Ну как же так?

Ей очень обидно. Почти как в прошлом году, когда они в классе организовали «Тайного Санту», и она единственная не получила подарка, потому что ее «тайный Санта», Мартин Кохасси, слег с мононуклеозом.

— Ты бы обязательно победила, — утешает мама и крепко зажмуривает глаза. — И не только в полуфинале.

— Но диктант только завтра вечером! — возражает Дженис. — Может, утром сядем на другой самолет?

— Не уверен, что завтра будут другие самолеты, — словно извиняясь, говорит симпатичный сосед.

— Это из-за того, что случилось в Северной Корее?

— Нет, — отвечает ее новый друг с той стороны прохода. — Вероятнее, из-за того, что скоро случится здесь.

Милли открывает глаза и говорит:

— Ш-ш-ш! Вы ее напугаете!

Но Дженис не страшно — она просто не понимает. Человек с той стороны прохода все держит ее за руку и покачивает взад-вперед, взад-вперед.

— Какое самое трудное слово попадалось тебе на диктантах? — спрашивает он.

— АНТ-РО-ПО-ЦЕН! — не раздумывая отвечает Дженис. — Из-за него я проиграла полуфинал в прошлом году! Думала, там в середине тоже А. «Антропоцен» значит «эпоха человека». Например: «Эра антропоцена сравнительно с другими геологическими периодами выглядит очень недолгой…»

Несколько мгновений сосед пристально смотрит на нее, а потом разражается хриплым смехом.

— Это уж точно!

Кинозвезда не отрывает взгляд от иллюминатора, от огромных белых колонн за ним.

— Никто и никогда не видел небо таким. Эти облачные башни… Как будто яркий солнечный день заперт за решетку из дыма. Дым растет, растет и подпирает небеса. Что за чудесный день сегодня! Скоро, мистер Холдер, вы увидите в моем исполнении еще одну смерть. Правда, не могу обещать, что эту роль сыграю так же блестяще, как предыдущие. — Она закрывает глаза. — Как я хотела бы увидеть дочь! Но вряд ли теперь… — Открывает глаза, смотрит на Дженис и умолкает.

— И я сейчас думаю о своей дочери, — говорит мистер Холдер. Потом поворачивается