Хроники заблудившегося трамвая - Маша Старолесская

class="p1">— Понимаешь, я был тогда молод, глуп… Не то, чтобы сейчас стал сильно умнее, — на этих словах он усмехнулся, — но всё же… Я тогда считал себя гением. У меня была своя группа, не эта, другая. Название тебе ничего не скажет… И была девушка, хорошая, милая…

— По кладбищам гуляла…

— Одно другому не мешает. Она правда была замечательная, умная, талантливая. И любила такого придурка, как я.

Дан умолк. Ри сжала его ладонь, чтобы немного приободрить.

— Когда она закончила свой истфак, появилась возможность уехать в аспирантуру к какому-то крутому профессору…

— И она, конечно же, ею воспользовалась?

— Она и меня звала с собой. Типа, на новом месте и возможностей будет больше, хоть со старой группой, хоть с новой. Но… Я же себя гением считал! У меня уже что-то начало получаться, какая-никакая слава, поклонники, поклонницы, первые типа гастроли… А там надо было выживать, начинать всё с нуля…

— И вы расстались? Просто расстались, и ты себя в этом винишь?

Дан набрал воздуха в лёгкие. Казалось, он собирается прыгать в ледяную воду.

— Я поступил, как последняя свинья. Понимаешь, она никогда меня ни к кому не ревновала, но дала понять, что, если я изменю, то на этом наши отношения будут окончены.

— И ты…

— Да, самым циничным образом, практически у неё на глазах. С какой-то поклонницей. Я даже имени её не знал. Мне просто хотелось напоследок сделать своей девушке больно. И я сделал.

Они дошли до подножия лестницы, ведущей на мост. Отсюда уже было видно Сена и Ди, курящих, привалившись к перилам.

Ри чувствовала себя обманутой. Она уже нафантазировала себе небывалые страсти и чуть не роковые преступления, достойные театральных подмостков, а всё свелось к банальным половым игрищам. Впрочем, говорить об этом вслух она не стала.

— А вот этот день, куда тебя привозит уже в третий раз?

— Наше последнее свидание. Ещё до всего. Она была такая счастливая в тот день! А я уже всё для себя решил. И когда мы с тобой оказались здесь в первый раз, я понял, что если и бывают вторые шансы, то это как раз такой случай.

— И…

— И я просто поговорил с ней и расстался по-человечески. Как надо было сделать ещё тогда.

* * *

Подниматься на мост было не в пример легче, хоть ближе к концу Ри и начала задыхаться от усталости. Загадка незнакомки из Сиреневого садика больше не давила на сердце тяжким грузом, и только мысль, что где-то там в своей временной петле зависла Нюсик, мешала расслабиться. Дан заметно повеселел. Кажется, и ему стало легче от того, что этот разговор наконец случился.

— Всё успели, любовнички? — Мрачный голос Сена вернул её к реальности. — Там Вику совсем хреново.

Басист полулежал, прислонённый к гранитной ограде моста. Голова безвольно опустилась на грудь, руки повисли. Над ним, как большая чёрная наседка, хлопотала Ди. Всё так же связанный по рукам и ногам Дим сидел рядом. На его лице прибавилось синяков и ссадин.

«Ну хоть с моста не скинул», — подумала Ри.

Дан выяснял у Сена и гитариста-совёнка, что случилось.

— Он тут сидел, бормотал что-то своё, мы особо не прислушивались… Он же хилер, хрен знает, это он заговаривает или уже бредит.

— А потом какая-то дичь пошла. Типа он на рыбалке, рыбу ловит, спрашивал, у нас клюёт или нет… Вот тут мы напряглись.

— Я лоб потрогал — горячий. И под повязкой полный звездец.

— Ди его спать уложила… Не знаю, надолго ли этого хватит.

Рассказ о том, что здесь происходило, пока они блуждали в мокрых зарослях тёмного прошлого, Дан слушал молча, мрачнея с каждой новой фразой.

— Как думаешь, мы сможем сейчас свернуться? — спросил он у Ри, когда Сен и совёнок закончили. — Его бы в больницу.

— Я попробую, — вздохнула Ри. — Ничего не обещаю.

* * *

В салон трамвая Вика вносили вчетвером, до того он был крупный, тяжёлый и теперь уже неповоротливый. На тряску, толчки и пару ударов о ступени он не реагировал — таким глубоким был сон, в который его погрузила Ди.

Когда с этой печальной обязанностью было покончено, Дан махнул Ри и гитаристу-совёнку, мол, пора садиться и ехать дальше.

— А с этим что делать? — спросил совёнок и брезгливо потыкал пленника ботинком.

— Ди и Сен предлагают оставить тут.

— Не надо, пожалуйста, не надо! — взмолился Дим. — Делайте со мной, что хотите, режьте, бейте, жгите… Только верните обратно. Я тут с ума сойду!

— Ты ж от нас бежать пытался в прошлый раз. Уже не хочешь? С издёвкой в голосе спросил Сен. Пленник вжал голову в плечи и залепетал что-то неразборчивое.

Дан с брезгливостью посмотрел на него:

— Руки-ноги мы ему развяжем, оставим воды, Сен даже готов отдать остатки печенья. Здесь тепло, где переночевать, найдётся… А через месяц…

От этого разговоры Ри стало не по себе. Она вновь ясно увидела девушку, мерно, как в закольцованном видео, расчёсывающую волосы: сверху вниз, от макушки к кончикам. И теперь надо было оставить живого человека в окружении фантомом на месяц или вообще навсегда?

Она пыталась убедить себя, что всё это правильно, перебирая в голове злодеяния Дима, к которым теперь добавились страдания Вика, и всё равно выходило, что наказание непропорционально велико. Ей хватило всего нескольких минут во власти этого морока. А что случится с тем, кто застрянет здесь надолго?

Ри вновь с тоской подумала про Нюсик, которая, если им удастся уговорить трамвай вернуться, останется запертой в этом всём до следующего полнолуния. Но она хотя бы добровольно сделала свой выбор, а тут…

— Слушай, а может… — начала Ри.

Дан заговорщицки подмигнул ей, и она умолкла.

— Развязывать, Кэп? — спросил гитарист-совёнок.

— Развязывай.

Со шнурками пришлось повозиться. За то время, пока пленник был связан, да ещё его таскали туда-сюда, узлы затянулись, и быстро развязать их не получалось. Гитарист-совёнок чертыхался, ломал и без того короткие ногти, искал, чем бы подцепить петлю. Дим наблюдал за этим абсолютно равнодушно, не дёргался, не сопротивлялся, будто его парализовало или Дан ударил по нему заморозкой.

Ри сходила в салон за водой (кофе ей наотрез отказалась отдавать Ди) и остатками печенья (на них Сен порывался плюнуть, но потом передумал). На лавке, слишком