Эхо теней и другие мистические истории - Герр Фарамант

— А тебе разве не нужно работать? — лениво спросила Кристина.

Лиза проморгалась и потянулась, зевнула, медленно затянулась, выпустила новое густое облако дыма.

— В этом городе работа — это возможность, а не нужда.

Её подруга прыснула, снова стряхнула пепел.

— А как же социальная ответственность? А зарплата?

Лиза махнула ладонью.

— Я сама… — договорить ей не дали. Кристина дёрнулась, схватила её за запястье.

— Что это у тебя? — взволнованная вперилась взглядом в порез. Внушающих размеров уже высохший след тянулся от указательного пальца через всю поверхность. Рваная рана, и кожа там только начинала срастаться.

Лиза не убрала руку, только мягко попыталась потянуть её на себя.

— Порезалась, — с тихой улыбкой. — Тут много острого.

«Запёкшаяся кровь на бедре, глубокий след рваной раны.

— Это что?

— Зацепилась, не переживай».

Кристина с силой сжимала запястье подруги, часто дышала.

— Не лги мне, — вперилась в неё злым взглядом. — Ты нарочно причинила себе вред.

Та поджала губы, опустила глаза. Ей не нашлось, что ответить.

В итоге гостья сдалась и разжала пальцы, снова откинулась на подушку. Потянулась за новой сигаретой, спешно щёлкнула зажигалкой. Нервная тяга и дым. И ещё, и ещё.

«Нет, нет, пожалуйста, нет! Ты слишком классная! Серьёзно? Я не верю, я не хочу, я отказываюсь верить, что ты такая же. Что ты меня очаровала только ради вот этого вот дерьма, — и много дыма, и частый стук сигареты о блюдце. — Ну хорошо же всё начиналось! Ну скажи ты хоть что-нибудь, — кричала она в своих мыслях и не смотрела на Лизу. Ну, как, только беглый взгляд кинула. А потом уже не лежала, села с ногами на пол, смотрела на старые половицы перед собой».

« — Я не нарочно…

— Ты заперлась в ванной. С лезвием.

— Я не хотела, прости… «

Кристина стиснула зубы, закрыла глаза. Горькие смолы, холод ментола. Ничего не должно повторяться.

Повела плечом, ощутив тепло от близости новой знакомой: та совсем рядом вот так же села, склонила голову.

— Я не стану просить прощения и всё могу объяснить, — произнесла Лиза тихо и больше в себя, глядя, как тлела бумага на её собственной сигарете. — Мне очень страшно, — сглотнув, продолжила, видя, что гостья всё-таки к ней прислушалась. — Ты хотела прочесть мои записи. Я покажу их тебе. Даже те, — тут хозяйка дома вместе сцепила руки, — которые сначала думала отложить, — сказала так, и сидела-застыла, широко распахнула глаза. Чуть приоткрытые губы, взгляд цеплялся за тонкие струйки дыма.

Её подруга пожала плечами.

— Не стоит, если не хочешь, — Кристина стряхнула пепел на пол, прямо перед собой. — Я могу просто уйти. Да, пожалуй, мне лучше уйти, да, — вздох и затяжка. — Если у тебя есть такие склонности, то нам просто не по пути.

«Не молчи, не молчи, пожалуйста! Ты же классная. И других шрамов у тебя нет. Ну скажи ты хоть что-нибудь!»

— У меня есть склонности, — признала Лиза. — Склонность мечтать, склонность воображать. Очаровываться. Влюбляться. Верить в лучше, — перечисляла, глядя, как сыпался пепел. — Думать, что всё не зря.

— Тогда какого чёрта ты себя режешь?

Та сцепила зубы, вся сжалась, зажмурилась. Рука с сигаретой дрожала, застыла, поднесённая к губам. Та самая ладонь. Девушка подогнула пальцы, чтобы скрыть шрам.

— Я была злая, — всё-таки решилась ответить, — не на тебя, и, тем более, не на себя. И не знала, как выпустить это чувство. Клятву дала, если хочешь. Собственной кровью. Что не позволю ни тебе, ни себе умереть.

Кристина прыснула.

— А это ещё зачем?

— Как ты думаешь, где мы находимся?

— Да зажопинск какой-то. В любом случае, за мной подруга через неделю заедет.

— А ты помнишь номер машины и как она выглядела?

— Ну, да, а что?..

Лиза повела плечом.

— Нам надо одеться, — она поднялась, встала перед подругой, протянула ей руку. — Пойдём со мной и… — тут замялась, не отвела взгляд, напротив: пристально посмотрела в глаза. — Очень прошу тебя: не убегай. Я всё тебе объясню.

***

Перспектива тащиться пешком через весь город Кристину — ну, успокоила. Да и на Лизу ей искренне хотелось надеяться. По первому впечатлению эта девушка создала ощущение пусть и не лишённой грусти, но очень яркой, живой личности, которая едва ли бы стала делать какую-то левую дичь.

Да и, откровенно говоря, прежде, чем куда-либо двигать — всё же хотелось позавтракать, а уже потом что-то думать.

Еда в домике — ну, она нашлась.

Пару пачек мивины, такая же пюреха в пакетиках, кипяток-чайник-миски — просто и незатейливо, но — подходяще для этого места.

«Хотя на будущее надо бы закупиться, — отметила гостья, ставя кипяток на заварку».

Хозяйку дома тоже как будто бы попустило. В одной лишь рубашке, достигающей полами чуть выше бёдер, та раскладывала сухпаёк по тарелкам, что-то напевала себе под нос.

Завтракали в молчании, за всё тем же маленьким столиком, то и дело друг на друга поглядывали — и как-то хорошо даже, спокойно-уютно. Да, не хватало соответствующей музыки, ну и ладно-то.

Серьёзно, всё как-то уже неплохо, а недавней ссоры как ни бывало. Да и ссоры-то?

Кристина-то почему злилась?

Просто увидела штуку, которая её сильно задела, вызвала максимально-неприятные воспоминания. Но не сама ли она бесилась, когда люди не способны держать свои психи в руках? Не это ли её так выламывало в других, когда остальные зачем-то решают, что у них есть право грузить тебя какой-то совсем уж стрёмной и личной хернёй, с которой самому тебе попросту лень справляться?

А тут её вдруг саму взяло и накрыло, ну куда такое годится? Совсем непорядок. Она нормальная, всё хорошо. А Лиза звучала уверенной, и обещала всё рассказать.

***

Собственно, так и случилось.

После завтрака хозяйка дома повела свою гостью на тот самый белый высокий маяк, что стоял чуть выше на скалистом утёсе.

Перед тем, как впустить её в свою комнату там, Лиза отступила, испустила глубокий вздох, повернулась к Кристине, тряхнула головой, откидывая мешавшиеся пряди.

— Закрой глаза, — с улыбкой сказала она.

— А это зачем? Мы же