Шелест - Алексей Сергеевич Герасимов

Разум не отпускало стойкое ощущение, будто зловещий объект его «видит». Пульс Стрелкова стремительно учащался. Факел ронял косые всполохи на воду, высвечивая отвратительные водоросли и длинные личинки, кишащие между коряг. Эти существа как бы выгибались к поверхности, чуя тепло живого тела.

Не успел Иван ступить на следующую плоскую кочку, как завеса над куполом ожила. С потрескиванием и жутким шелестом с поверхности выпуклой оболочки взлетели сотни, если не тысячи насекомых. Крупные комары, слепни, оводы, жуки и прочая крылатая нечисть. Все они словно сплетались в единую волнующуюся массу, которая начала свисать вниз, точно живой полог, готовый окутать и задушить в смертельных объятьях.

— Ни хера себе… — прошептал Иван, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Взял ружьё в свободную руку и выстрелил. Оружие издало лишь глухой щелчок. Осечка. Он раз за разом лихорадочно нажимал на спусковой крючок, пятясь от гудящей массы. Тишина. Времени разбираться в причинах поломки не было, пришлось отбросить в сторону бесполезный «Иж», надеясь только на факел.

Первая волна хлынула прямо на голову и плечи Ивана, тараня, цепляясь лапками, прокусывая камуфляжную куртку. Факел помогал лишь отчасти: отмахиваясь, Иван видел, как часть насекомых шарахалась, шипела, горела и щёлкала. Внутренности лопающихся от жара тел орошали лицо мелкими, тошнотворными брызгами. Но насекомых было слишком много.

Сразу два крупных оводов вонзили хоботки в предплечье левой руки — сквозь рукав пошла дикая боль, будто в вену вогнали раскалённые иглы. На правой голени кто-то с мерзким чавканьем прокусил штаны. Иван заорал:

— Пошли прочь! — он стремительно размахивал факелом, выжигая в объёмном холсте атакующих насекомых замысловатые фигуры огня. Жужжание стало лишь громче: насекомые отступали на миг и снова атаковали с другой стороны, собираясь в спиральные вихри. Одно из жал крупной твари чуть не угодило в глаз — лишь резкий наклон помог избежать травмы. Тем временем сотни кровососов облепили ноги, скребя и сверля ткань.

«Сейчас сожрут штаны и мне пиздец…» — пронеслось в сознании.

Пришла паническая идея: «Канистра же за плечами. Может, взорвать сейчас, не доходя до корпуса купола? Бессмысленно, только зря отправится на тот свет. Держись, Стрелок!» — приказал он себе. Стоило совершить хоть одну ошибку — насекомые вцепятся в шею, и всё.

Стиснув зубы от боли, он провёл факелом по ногам, сшибая слой насекомых. Затем злобно рыкнул и прыгнул на два шага вперёд, размахивая огнём. Пышущие языки пламени разили насекомых, обречённо падающих в болото обугленными ошмётками. Рой визуально редел, отступая. Воспользовавшись паузой, Иван перескочил на следующую, более твёрдую кочку. Колени тряслись, внутренности стенали: от укусов кружилась голова и подкашивались ноги. До поверхности купола оставалось метров десять. Совсем чуток…

В этот миг две гигантские особи, похожие на перекормленных до размера воробья шершней, возникли между ним и куполом. Протяжно зудя полупрозрачными крыльями, они ринулись на Ивана, выставив острые жала. Шипение, жужжание и стрекот переплелись во зловещую симфонию.

— Мерзость какая… — простонал он и удачно отбил одного факелом, словно бейсбольный мяч битой. Сполох огня скользнул по жёстким надкрыльям, и тварь загорелась, закружившись в воздухе.

Второй шершень уклонился и атаковал сбоку. В разуме опытного воина щёлкнуло предупреждение о смертельной опасности. Но слишком поздно он повернулся к противнику. Жало насквозь пробило правое плечо, и от удара он чуть не выронил факел. Можно было не сомневаться в ядовитости насекомого. Иван ощутил такой болевой всплеск, что чуть не потерял сознание. Мир затрясся красными вспышками.

«Нет… нет!» — в агонии он нащупал рукоять ножа, со всей силы воткнул его в брюшко воткнутого в плечо шершня, проворачивая. Факел едва не погас, угодив краем в воду у кромки кочки.

— Твою… мать… — простонал Иван, перехватывая огненное оружие левой рукой, потому что правую свела судорога.

Куртка стремительно пропитывалась кровью, вытекающей из пробитого плеча, как из открытого крана. Боль пульсировала в такт сердцу, туманя сознание. Но всё же он двинулся дальше, понимая, что без подрыва купола ему настанет конец. А если зависнет на месте — рой добьёт.

Остальные насекомые не отставали, но, кажется, слегка малодушничали после потери двух гигантских шершней. Возможно, инстинкт подсказывал им не приближаться к огню. Однако перед куполом уже формировалось что-то новое — будто сквозь ржавую оболочку проступал тёмный силуэт, похожий на монструозную голову из множества хитиновых пластин. Счёт шёл на секунды. Иван чувствовал, что «хозяин» роя призывает новых стражей.

В нескольких шагах от купола стало глубже. Стрелков почти по пояс уходил в болотную жижу, пытаясь грести правой рукой, а левой отмахиваясь чадящим факелом. Зловонная смесь облипала торс и норовила достигнуть канистры за спиной. Местами под ноги попадались провалы, где чавкала муть, засасывая берцы. Гул внутри купола явно усилился. Аппарат работал на полную, сжимая недвижимыми тисками разум Стрелкова. Благо, боль от ран затмевала нагнетаемые АРМ-кой видения. Лишь изредка вспышки чужих образов прорывались сквозь завесу физических страданий.

Через несколько скачков-рывков Иван выбрался к твёрдому участку вокруг металлической обшивки. Здесь из воды торчали балки, видимо, служившие опорами для крепления «научного» бункера. Верхняя крышка — люк, который ранее не удалось открыть, был по-прежнему заперт. Но с другой стороны поблёскивал овал стекла — единственный иллюминатор.

— Ты-то мне и нужен, — пробормотал он, поправляя на плечах канистру. — Придётся чем-то разбить.

Озверевшие комары, лосиные мухи и крупные оводы размером с палец решились на новую волну. Они липли к лицу, жалили шею и руки и даже через одежду иногда пробивались острые хоботки. Иван сдерживал стоны, отмахиваясь факелом. Ладони стали скользкими от пота и болотной жижи.

Скрипнув зубами, он выломал подходящий кусок арматуры, торчавшей из бетона на балке, и перепрыгнул на крышу купола. Как и в прошлый раз, насекомые за ним не последовали, угрожающе зависнув по радиусу крыши, словно наткнувшись на невидимый барьер. Можно было бы перевести дыхание, но Иван опасался появления новых тварей, не таких восприимчивых к границам АРМ. Он решительно переместился к цели и с резким грохотом разбил иллюминатор. Стекло, вероятно, когда-то бронированное, потрескалось и осыпалось внутрь купола. В лицо ударила волна тошнотворного, словно трупного запаха, — гнилая сырость, смешанная с химическими испарениями. Стрелков отшатнулся. Ладонь, ухватившаяся за край проёма, обожгла боль пореза осколком. Она лишь усилила злость: «Отступать-то уже некуда».

Кольцо, оставшееся от смотрового окна, было утыкано острыми обломками. Иван, судорожно оглядываясь, действовал по плану. Сняв со спины опасный груз, он чуть ослабил крышку и вытянул примерно на полметра пропитанный ГСМ и воском свечи шнур.