Рассказы - Стив Резник Тем

* * *

Несколько месяцев Даниэлю было не до чтения, как говаривала Триш — «книгоглядения». Беспорядочная серия финансовых кризисов при дефиците ресурсов означала новые возможности и новые риски для его клиентов. Сутки напролет он составлял иерархические таблицы срочных рекомендаций, недосыпая, теряя в весе и почти не видясь с семьей. Лекс время от времени посылал ему самые глупые анекдоты, какие только удавалось найти, или же скан какого-нибудь нового особенно замысловатого карандашного рисунка (прессованный стержень, руки не пачкаются, и красители гарантированно нетоксичны).

Беспокойство в этих рисунках бросалось в глаза. Даниэль пытался подбодрить Лекса шутливыми ответами, но рассеять тревогу не удавалось.

В свое время ради Лекса они переехали в центр. После пандемии всё, построенное там за века, разрушили до основания, вывезли мусор и прокалили грунт на глубину нескольких метров. Потом поднялись первые каркасы жилых и нежилых строений. Когда бригады планировщиков принялись заполнять каркасы, это выглядело как гигантский детский конструктор с недостающими деталями. Даниэлю и Триш повезло получить одну из первых квартир в растущем жилом комплексе. Историю района отображал развлекательный вирт. Когда Лекс был маленьким, Триш и Даниэль брали его в этот район — пообедать в каких-нибудь забегаловках, оформленных под старомодные закусочные, пиццерии или этнические ресторанчики.

Однажды (Лексу тогда было семь лет) он заметил на перилах муху и несколько раз вставал, подходил и трогал насекомое, которое было твердым на ощупь и не шевелилось…

Когда у Даниэля выдался наконец свободный день, он уговорил упиравшегося Лекса съездить в Народную аллею, пообещав показать районы, которых тот прежде не видел. Лексу вроде бы понравилась подвесная железная дорога, проходившая высоко над поясом малоэтажек и далее за границу городского центра, а затем вниз в Народную аллею. Здесь сберегалась подлинная история города, пусть и порезанная на кусочки и распакованная для удобства перепродажи.

Они прошли по бетонированной дорожке между рядами времянок из штампованных пластиковых панелей и пластиковой тары. У каждой лавки или магазинчика была своя специализация: устаревшая электроника, старые кухонные приборы, медицинское оборудование, видео (в существующих форматах и уже вышедших из употребления), антикварные кнопки и переключатели, не запиравшиеся более замки, не светившие лампы, бессмысленные указатели, архитектурные украшения и, конечно же, старые бумаги — странные плакаты, какие-то инструкции, научно-популярная литература и бесчисленная беллетристика давно забытых авторов. В одной из таких забитых под самый потолок лавок Даниэль как-то и познакомился с Антонио Эшером — искателем, торговцем и хранителем книг и прочей печатной продукции.

— Пап, откуда взялся весь этот хлам?

Даниэль огляделся по сторонам.

— Хороший вопрос… Из множества мест, я полагаю. Очень много чего из старого центра города. Ты даже представить не можешь, каким суетливым он был до того, как появились каркасы. Постоянно менялся: здания сносили, на их месте строили что-нибудь другое, новые дороги и тротуары появлялись чуть ли не за одну ночь. Все казалось недостроенным, не говоря уже о долговременности — людям приходилось переезжать каждые два года. Здания стояли в среднем не дольше шести-семи лет.

— Но это же безумие.

— Так происходило не из-за плохих материалов, а просто потому, что назначение помещений постоянно менялось. Транспорт, жилье, магазины — все текло, все преобразовывалось. Некоторые здания устаревали уже к окончанию постройки. Каркасы постоянны, однако их заполнение изменчиво.

— Но все эти вещи — что это?

— Они оставались от старых построек каждый раз, как те сносились. Вещи, которыми пользовались люди, и части самих зданий. Представь: все, что ты видишь, разобрано и вывезено. А взамен сооружено что-то новое. Мне кажется, если скупить достаточное количество этих осколков, то можно воссоздать былое время.

Лекс рассмеялся.

— Странное оно, папа.

— Да, очень странное.

Лекс шел мимо лавок, не проявляя особого интереса к выставленным товарам, но почему-то пришел в восторг от магазинчика, специализировавшегося на столовых приборах, — там были представлены тысячи различных стилей и образцов. Он знал, что это такое, и у него даже был личный набор, которым он, как и многие его сверстники, пользовался редко. Даниэля позабавил вид сына, внимательно изучавшего антикварные ножи, ложки и вилки и при этом поглощавшего еду из картонки с кричащей надписью «Нетронутое руками» и встроенным устройством подачи порций, размер которых Лекс задал на сенсорной панели.

— Может, сделаю арт-объект, — объяснил он, покидая лавку с увесистым, металлически позвякивавшим пакетом.

Даниэль без труда нашел лавку № 764, однако теперь ее занимал торговец старинными часами.

— Я не видел старика Антонио вот уже несколько недель. Он освободил место, а я был следующим в списке. Слышал, дома у него не все гладко. Он ушел отсюда, но несколько покупателей все еще должны ему. Вы случайно не из них?

Даниэль немного подумал.

— Меня интересуют кое-какие его газеты. — Полуправда, но ведь не полная ложь.

— Тогда все в порядке. Он оставил карточку с адресом… деньги ему бы пригодились. Он всегда больше тратил на старые книги и бумаги, чем на одежду и еду.

К удивлению Даниэля, название улицы оказалось незнакомым, хотя, судя по коду района, располагалась она неподалеку от его квартала.

В разрастающемся городе по причине конфликтов между муниципалитетами или несовпадения интересов застройщиков, а то и благодаря ошибкам проектировщиков оставались пустоты, размытые границы и запутанное районирование. Порой даже образовывались ничейные земли между границами соседних участков, и там существовали бесхозные постройки, не предусмотренные никакими планами. Поэтому Даниэль ничуть не удивился, узнав, что Антонио умудрился превратить одно из таких строений в свое жилище.

Попытка отыскать дом Антонио Эшера с помощью электронных ресурсов Даниэля ничего не дала. В центре города не существовало никакой Грин-стрит, не говоря уже о доме под номером 382, хотя сотню с лишним лет назад она действительно была. Оставалось искать дом прямо на месте. И Даниэль был удивлен и обрадован, когда Лекс захотел пойти с ним. Они распечатали старинную схему города, на которой еще была обозначена Грин-стрит, и, наложив на нее новейшую карту, Лекс, как мог, отобразил нынешнее расположение зданий. Все утро они блуждали по району, перелезая через ограды, протискиваясь в узкие проходы между домами, раздвигая кусты в поисках старых вывесок, — и при этом регулярно рассыпались в извинениях, когда к ним приставали раздраженные владельцы или охранники, которых они гипнотизировали мифическим школьным проектом Лекса по истории, так что те даже отвечали на их расспросы.

Наконец, всего лишь в нескольких кварталах от самого центра они обнаружили приподнятый на пару метров прямоугольный участок, обнесенный оградой