Темная сестра - Грэм Джойс

Мисс Монтегю покачала головой:

— Вероятно, он нанял частного детектива. Эта фотография...

— Все было не так, как выглядело на снимке! Мы просто...

— Мэгги, мне вы ничего не должны объяснять. По крайней мере, утешайтесь тем, что судья позволил вам по-прежнему видеться с детьми.

— Но разве я ничего больше не могу сделать?

— Почаще встречайтесь с детьми. Все может измениться. Возможно, в будущем вы сможете заключить соглашение на более выгодных для вас условиях.

— Соглашение? И это после того, как он вел себя сегодня? Да мне наплевать, даже если он дух испустит! Живешь с человеком столько лет, думая, что знаешь все его хорошие и дурные стороны. Ничего подобного! Ты живешь с чужаком. Как он мог так поступить со мной, при всех наших спорах? Этому нет прощения! Я не хочу никаких соглашений! Пусть он умрет за то, что сделал со мной такое!

— Не надо ожесточаться, Мэгги.

Ожесточение. Ожесточение не наденешь и не снимешь на манер плаща. Это злокачественное образование, вроде опухоли в груди или шишки в горле. Во рту от него остается вкус, от которого так просто не избавишься. Мэгги пожала руку Элис Монтегю и вышла из здания суда на оживленную улицу, свирепо стуча высокими каблуками по каменным ступеням.

— Мэгги. — Это был Алекс, поджидавший ее у входа.

На секунду она замерла, потом смерила его взглядом и зашагала прочь; полы ее пальто развевались на ветру. То, что Алекс увидел в ее глазах, не на шутку его испугало.

— Не надо ожесточаться, Мэгги.

На этот раз бесполезный совет исходил от Эша. Мэгги вернулась в «Омегу», и Эш специально закрыл магазин, чтобы попытаться ее утешить.

— Все просят меня не ожесточаться. Легко тебе об этом говорить.

Вид у Мэгги был на удивление невозмутимый. Но она себя не обманывала. Она знала, что ей необходимо излучать хотя бы подобие невозмутимости, а иначе она что-нибудь сломает. Ей пришлось приглушить свои чувства, но она все равно ощущала, как они закипают и содрогаются где-то в ужасной глубине, словно раскаленная лава. Внутри у нее высвободилась и бушевала какая-то ярость, отторгавшаяся от ее существа.

— Да, мне легко об этом говорить, — сказал Эш. — Но и тебе нетрудно поддаться тем мыслям, которые тебя сейчас захватили.

— Что ж, не всем же быть такими благородными.

Эш пропустил это мимо ушей. Он протянул Мэгги чашку с блюдцем. Она так и не посмотрела ему в глаза, с тех пор как вошла в магазин. Он слегка ее побаивался. Ее гнев казался слишком холодным.

— Слушай, ты проиграла дело в суде, но хотя бы можешь встречаться с детьми. Взгляни на это оптимистичнее. Можно добиться своего и другими способами.

— Это верно. — Мэгги внезапно обернулась к нему. — Есть другие способы.

— Нет. — возразил Эш, осознав смысл ее слов. — Я не это имел в виду. Я говорил о том, чтобы использовать время общения с детьми более творчески. С максимальным результатом. Я знаю, о чем ты думаешь, и лучше тебе прямо сейчас отказаться от этих мыслей.

— Множество других способов.

— Говорю же тебе, Мэгги, это неверный путь. Неверный путь. Все содеянное вернется к тебе. Ты слушаешь меня, Мэгги? Мэгги?