Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

На этот раз платье на вешалке оказалось красным. Ядовито-красным, помидорно-красным, пожарно-машинно-красным, и она тут же сообщила об этом Настройщику.

— Тоже не подходит? — спросил он уныло.

— Ага, — кивнула она. — А что у вас ещё есть?

— Так. Желтое есть, зеленое, в модели RGB, аквамариновое, ультрафиолетовое, с эффектом Доплера, ну, с изменением частоты волн которое, инфракрасное…

— Это не оно, случайно? — спросила она.

— Нет, это простое, то светится. Так, погодите. Есть призматическое, белое спереди, радужное сзади, соответственно, есть с оптической иллюзией, то есть лиловое.

— О! — обрадовалась она. — Можно посмотреть лиловое?

— Давайте, — сдался Настройщик. — Вы хоть знаете, что такое оптическая иллюзия?

— Нет, — она покачала головой.

— В данном случае — это коротковолновое монохроматическое излучение, — наставительно произнес Настройщик. — На грани, так сказать, восприятия. Притворитесь спящей, я доставлю платье.

* * *

Этот цвет ей понравился. С первого взгляда понравился, потому что он был каким-то… особенным? Она всё ещё сидела на кровати, и смотрела на платье, пытаясь понять, почему цвет вызывает у неё чувство уверенности, спокойствия, и кажется невероятно уместным и правильным? Это же всего лишь цвет, не более. Разве так бывает?

— Нравится? — спросил Настройщик.

— Очень, — искренне ответила она. — Прекрасный цвет.

— Истинный лиловый, — с гордостью ответил Настройщик. — Заметьте, не фиолетовый, а именно лиловый, то есть приближенный к мадженте. Я с любовью отбирал каждый нанометр, который пошел в дело, и, поверьте, здесь они чудо, один краше другого. Правда, я сбился со счета, и не помню точно, сколько их там всего, но, если помню правильно, где-то вокруг четырехсот. Плюс-минус двадцать. Шляпку желаете?

— Шляпку? — переспросила она.

— Конечно. В обществе принято появляться в головном уборе, — наставительно произнес Настройщик. — А ещё вам, видимо, понадобится обувь, и, пожалуй, зонтик. У нас солнечно практически всегда.

Ботиночки, вдруг вспомнила она. Может быть, это можно? Они были такие хорошие, удобные даже на вид, и… что будет, если попросить?

— Просите на здоровье, — произнес Настройщик. — Такие? Это они?

Рядом с вешалкой на полу возникли из ничего ботиночки, те самые.

— Они, — ей захотелось тут же вскочить с кровати, чтобы рассмотреть обновку, но она постеснялась. — Спасибо.

— Отлично. Вот шляпка, а вот зонтик. Пожалуй, с одеждой всё, — Настройщик, кажется, задумался. — Одевайтесь, и проходите в кухню. У нас ещё много работы.

— А вы не могли бы… — она замялась. — Вы не могли бы не подсматривать?

— Удаляюсь, — тут же согласился Настройщик. — Хотя, конечно, ничего нового я не увидел бы. Но если вам угодно, я перемещусь.

— Спасибо, — произнесла она. — Просто мне немного неловко.

— Никаких проблем, — заверил Настройщик.

* * *

В зеркале отражалась сейчас девушка, среднего роста, светловолосая, не худая, но и не толстая, с ясными серыми глазами, высоким лбом, и, кажется, немного испуганная. Платье, в которое она до того облачилась, очень этой девушке шло, и сидело на ней, как влитое. Одевать его оказалось, против ожидания, удобно, потому что застежка (ряд маленьких пуговок) располагалась спереди, а на рукавах застежек не было вовсе. Ткань платья тоже понравилась — тяжелая, гладкая, приятная на ощупь. Вот только отражение…

Она не помнила себя такой. Прежнее отражение точно выглядело иначе, в этом она была сейчас уверена. То отражение вспоминалось как старое и грустное, и уж точно у неё прежней не было ни светлых, чуть вьющихся, локонов, ни серых глаз, ни высокого лба. И руки были другими. И фигура. И лицо.

— Наверное, это не я, — прошептала она. — Они что-то перепутали, и мне дали чужую внешность. Надо сказать об этом, пусть обратно поменяют. Я же не была такой…

Какой? Красивой? Девушка в отражении красавицей тоже не была, но она была, безусловно, милой и симпатичной. Именно так. Милая и симпатичная. Такая девушка, например, могла бы рекламировать какое-нибудь душистое мыло. Или шампунь. Или играть в театре роль хорошей подруги главной героини — та, разумеется, была бы красавицей, а как же. Вторая роль, вдруг подумалось ей, я сейчас — вторая роль, или даже нет, не так, просто эта внешность… наверное, она способна раскрыться и в первой роли, но её пока что никто не раскрывал, потому что слишком у неё мало индивидуальных черт. Набросок. Эскиз. Начало.

Ну, ладно. Может быть, так и нужно. Она взяла со столика шляпку, примерила — шляпка оказалась лёгкой, так же, как и платье, она пришлась впору, и сидела на голове как нельзя лучше. Не тесно, но плотно — скорее всего, шальной ветер её не сорвет. По крайней мере, не должен.

Сняв шляпку, она вышла из комнаты в коридор, и пошла на кухню — собственно, больше идти в этой маленькой квартире было некуда. Комната, коридорчик, и кухня. Её внимание привлек пол, и она остановилась — да, пол ей нравился. Дубовый паркет, светлый, и не лакированный, а, кажется, вощёный. Вполне логично, если учесть, что квартира выглядит старинной, и платье выглядит старинным, и шляпка, да и, пожалуй, она сама.

* * *

— Добро пожаловать, — произнес Настройщик, когда она вошла в кухню, и остановилась, оглядываясь. — Желаете кофе?

— Не откажусь, — кивнула она.

— Без сахара, и с капелькой сливок, — уверенно произнес Настройщик. — Да, верно. Это ваш вариант. Будем доставлять каждое утро. Еда… нет, еда вам не требуется. Хорошо, так даже проще.

Еда не требуется? Она нахмурилась, пытаясь разобраться в ощущениях, и поняла — да, Настройщик прав. Еда ей действительно не требовалась. По крайней мере, в данный момент. То есть если бы ей предложили какую-то еду, она бы, вероятно, её попробовала, но исключительно из вежливости, и не более того.

— Простите, я хотела спросить, — решилась она. — Я же умерла, верно? Не могу вспомнить, как это произошло, но я более чем уверенна в этом. Я права?

— Вы столь прямолинейны, сударыня, — Настройщик помедлил. — Увы, я не могу ответить на ваш вопрос в том контексте, который вы требуете. Ведь что такое смерть? По вашему разумению — что? Прекращение существования в некоей материальной форме? Но ведь вы существуете, мало того, вы сейчас беседуете со мной, а