Повести и рассказы - Джо Хилл

— Это люди из карточной колоды, — объяснила она, — короли и дамы. Настолько плоские, что могут протиснуться в щелку под дверью. Они движутся со стороны озера. Выслеживают нас, пытаются нам помешать. Смотри, не попадайся на глаза незнакомым людям, скрывайся от них. В дороге мы тебя защитить не сможем. А ну-ка, пригнись, быстрее! Вот и один из них.

Я залег на заднем сиденье. Навстречу ехала другая машина, подсвечивая своими фарами потолок нашего салона. Я и сам не знал — то ли втянулся в игру, то ли просто захотелось лечь. Меня охватило уныние. Рассчитывал заночевать у друга — Люка Редхилла, сыграть с ним в настольный теннис, а поздно вечером посмотреть вместе телевизор. Впрочем, в основном меня интересовали его длинноногая старшая сестра Джейн и ее кудрявая подружка Мелинда.

Однако, вернувшись из школы, я обнаружил на крыльце собранные чемоданы, которые отец один за другим забрасывал в машину. Для меня стало новостью, что ночь наша семья проведет в дедушкином домике на Биг-кэт-лейк. Я не мог даже рассердиться на родителей за то, что не поделились со мной своими планами заранее, потому что, похоже, с утра никаких планов и не было. Судя по всему, решение о поездке мама с папой приняли во время завтрака. Родители вообще ничего не планировали наперед. Вечно были во власти каких-то порывов, и даже тринадцатилетний сын не мог их остановить. Не имел права голоса.

— А почему вы не сможете меня защитить?

— Есть на свете опасности, от которых ни материнская любовь, ни мужество отца тебя не уберегут. Да и как прикажешь с ними сражаться? Ты ведь знаешь, что такое люди из колоды. Разгуливают со своими маленькими золотыми топориками и серебряными сабельками. Замечал, что старшие карты в колоде хорошо вооружены?

— Первая карточная игра, которой мы обучаемся — «Война». Это не случайность, — заметил отец, ведя машину одной рукой. — Все остальное — лишь ее разновидности. Условные короли борются за обладание деньгами и лучшими красотками, которых в мире не так много.

Мама, обернувшись, серьезно посмотрела на меня, блестя глазами в темноте салона.

— Мы в беде, Джек, — произнесла она. — В ужасной беде.

— Понятно, — ответил я.

— Она назревала давно. Сперва мы не стали тебе ничего говорить — решили не пугать. И все же ты должен быть в курсе. Видишь ли, у нас больше нет денег. Всё эти люди из колоды. Они копали под нас, превращали в пыль наши инвестиции, блокировали наши счета, распространяли о нас жуткие слухи на работе у папы. Не хотелось бы тебя расстраивать грубыми подробностями, но нам поступают звонки с угрозами. Люди из колоды рассказывают по телефону о тех мерзостях, которые хотят со мной сотворить. Не только со мной — со всей нашей семьей.

— Вчера вечером они подмешали какую-то гадость в соус из моллюсков, и меня всю ночь несло, — поддержал маму отец. — Думал — помру. Одежду из химчистки доставили со странными белыми пятнами. Их рук дело.

Мама рассмеялась.

Я где-то читал, что у собак есть шесть разных видов лая: у двери чужак, хочу играть, хочу на двор… У мамы смех тоже был разный, и я легко мог различить его по интонациям. Так или иначе, ее смехом я наслаждался. Сейчас она хихикнула отрывисто и резко, словно услышала неприличную шутку. Точно так же реагировала мама на обвинения, или когда ее заставали за какой-нибудь проказой.

Я тоже прыснул, поднявшись на сиденье. От сердца немного отлегло, хотя мама сидела с серьезным лицом, широко распахнув глаза. Чуть не забыл, что это она все и начала.

Мама наклонилась к отцу и провела пальчиком по его губам, словно застегивая замок-молнию.

— Молчи, сама расскажу.

— Если у нас такие серьезные трудности с деньгами, почему бы мне немного не пожить у Люка? — предложил я. У Люка и Джейн, ага. — Не хочу доставлять вам лишние хлопоты.

— О деньгах я как раз не беспокоюсь, — обернувшись, ответила мама. — Завтра придет оценщик. От дедушки осталось немало замечательных старинных вещиц, и мы подумываем их продать.

Мой дед Аптон умер год назад. О его смерти говорить не любили. В нормальной жизни так не умирают; так умирают только в фильмах ужасов с элементами черной комедии в стиле Фрэнка Капры. Дед жил в Нью-Йорке, на пятом этаже большого дома из коричневого камня. Дом находился в Верхнем Ист-Сайде; впрочем, у старика была еще куча квартир. Однажды он вызвал лифт и вошел в него, как только дверцы открылись. Только лифт не приехал, и дед пролетел до первого этажа. Он не погиб на месте и жил еще день на дне шахты. Лифт был старым, медленным, и при движении страшно скрипел, жалуясь на нелегкую долю, как и многие обитатели дома. Криков так никто и не услышал.

— Может, продать дом на Биг-кэт-лейк? — предложил я. — Будем кататься как сыр в масле.

— Нельзя. Дом нам не принадлежит — он входит в состав трастового фонда, который предназначен не только для нас, но и для тетушки Блейк, и для близнецов Гринли. А потом, даже находись он у нас в собственности, мы его все равно не продали бы — это ведь семейное гнездо.

Только сейчас до меня дошло, зачем мы на самом деле направляемся на озеро. Похоже, мои планы на конец недели бросили на алтарь подготовки дома к приходу оценщика. Заниматься убранством помещений мать обожала: выбирала занавески, находила в каких-то лавочках абажуры из витражного стекла и кованые дверные ручки для шкафов. Наверняка решила приукрасить коттедж на озере. Скорее всего, сейчас мы будем избавляться от разного хлама.

Я ощутил себя полным болваном: мать, видя мое плохое настроение, пытается развлечь меня одной из своих странных игр.

— Мне бы хотелось переночевать у Люка, — пробубнил я.

Мама, прищурившись, бросила на меня хитрый понимающий взгляд, и мне вдруг стало неловко. Что ей известно? Догадалась ли мама о причинах моей дружбы с грубоватым добродушным Люком? Я ведь не считал этого примитивного парня ровней.

— Там небезопасно. Люди из колоды запросто достанут тебя у Люка, — излишне бодро и в то же время уклончиво объяснила мама.

— Ладно, — пробормотал я, уставившись в потолок.

На несколько минут в салоне повисла тишина.

— Почему они меня преследуют?

— Вся проблема в том, что нам невероятно везет в жизни — как никому. Им это не нравится. Шансы уравняются, если они тебя заполучат. Каким бы