Путь домой. - Casperdog

Закончив убирать, принял душ и лёг в постель и вскоре ко мне присоединилась жена. Прижалась как всегда раскалённой печкой и сунула мне в шею нос.

- Пробовала с блоками. Как на зло – то, что нужно, вынимаю последним. И когда заглядываешь внутрь, ни черта не видно, как ночью смотреть в колодец. Но всё равно, Саш, я это никому не отдам. Пригодится в жизни. – Помолчала, а потом… - Послезавтра будет ровно год, как ты появился на этой планете. Уже год. Время летит… Не жалеешь что волей судьбы оказался здесь?

- Волей отца и мамы. А что по поводу жалеть… Одно то, что сейчас лежит рядом и пытается меня пощекотать, уже ожившая сказка. Так что нет, не жалею.

- Ты правду говоришь? – надо мной нависла грива пушистых волос. – Правда-правда?

- Правда. Я здесь нашёл себя. По крайней мере, мне так кажется. Не говоря уже, что вернул молодость. Новые миры, приключения.

- Так тебе этого и ТАМ хватало.

- Нет, моя радость. Дома была постоянная игра на грани жизни и смерти. Здесь совсем всё другое. Здесь у меня есть твёрдая основа.

- Ага. – Оля рассмеялась. - Был пенсионером, правда, молодым, но всё равно пенсионером, а здесь – молодой князь, у которого есть мощная финансовая база и не надо постоянно думать, откуда взять деньги.

- Оля, так это заслуга отца, не моя.

- Только ли? Я пару дней назад смотрела счета. Если не забыл, сам попросил меня это сделать. Так за последние три месяца твои оборотные средства увеличились почти в три раза от первоначальных. Притом не упоминаю об алмазах, которыми забит сейф. Ежемесячные перечисления от Разумовских почти в десять тысяч золотом. Плюс авторские.

- Что за авторские? В смысле? А… Понял. Если честно, совсем забыл. И что, платят?

- Более чем. Три тысячи в месяц набегает. Кстати, коль разговор зашел о твоих талантах... Саш, надо пойти навстречу и записать музыку в студии. С профессиональным оркестром. К тому же предлагают выпустить целый диск. Я ведь знаю, у тебя в памяти много песен. Хочешь организую? Меня, если честно, достали с этим вопросом. Звонят каждую неделю. Там, между прочим, больше деньги обещают.

- Оль, тебе что, не хватает денег? Если надо – дам сколько надо. Хочешь наряды или украшения? В чём вопрос? Сама ведь знаешь – всё, что трачу, большей частью – это продукты и патроны, которые через день используем в тире.

- С одеждой я сама решу, а что касается украшений… Слушай, не надо вспоминать, ладно?

Я рассмеялся, прижав к себе жену. Ну да, украшения… Когда мы героически отстояли венчание в соборе и поехали в ресторан, который сняли за городом, Оля решила похвастаться подарком Екатерины. Сменила венчальное платье на праздничное и одела на себя полный гарнитур. Вначале люди за столами не поняли что на моей жене, а когда сообразили…

Естественно, кроме жуткой зависти что от женщин, что, удивительно, и от мужчин, я ничего не чувствовал. И всё бы ничего, но праздничное застолье чуть не испортил Романов – отец Ольги. Отвёл нас в сторону и безапелляционно заявил, что гарнитур с уникальными бриллиантами мы обязаны передать в Золотую Палату. Туда, где хранятся все сокровища государства, а сами владеть ими просто не имеем права. Вот так. Просто обязаны. Оля опешила, а я, помню, тогда рассмеялся. Задал вопрос Александру Валентиновичу – он хочет у нас выкупить эти драгоценности для Палаты или желает, что бы мы их передали безвозмездно? При словах «выкупить» у Романова задёргался глаз, потому что даже не искушенному человеку было понятно, что стоит всё это немыслимых денег. Ответил ему тогда вполне дипломатично – поскольку над Золотой Палатой до сих пор ведёт патронаж семья истинных Романовых, совсем не хочется, что бы этот комплект носили, да и просто трогали руками посторонние для нас люди. И, самое главное, если мы туда передадим драгоценности для хранения, обратно получить их будет очень сложно. Скорее даже невозможно. Вообщем, отказали. Да и папашка Ольги в последнее время стал проявлять слишком уж активное участие в нашей жизни. Звонил, приходил в гости, когда его никто не ждал. Как мы поняли, не для того, чтобы наверстать безвозвратно упущенное время общения с дочерью, его интересовали источники моих доходов и связи. Последнее, кажется, ему просто не давало покоя. И хорошо, что мои связи были недоступны никому из тех, кто крутился постоянно рядом, предлагая массу вариантов куда можно вложить деньги. Таких высокородных маклаков я чувствовал за версту и потихоньку от них дистанцировался, но нет, да раз-два в неделю раздавался или звонок по фону или приходило очередное письмо с предложением инвестиций. И ведь сознательно связывались не со мной, с Олей, хотя знали бы они, дуралеи, что вся информация появляется на моём рабочем столе через несколько минут. Мы обговорили сразу, что на деньги друг друга не претендуем, но, если надо, Оля по согласованию имела доступ ко всем моим счетам, но… с разовой доверенностью. Хочу отметить, подобное ведение дел нас не рассорило. Наоборот, сблизило. На Ольге было ведение хозяйства, домовладение, а на мне – поиск материальных средств, а с этим проблем не было никаких. По-прежнему работала цепочка между отражениями, где нужны были камни, а где металл, да и в отражении, где немного повоевал, камнями заинтересовались очень даже. Плюс документация на производство нескольких видов вооружения принесла миру Кати очень неплохую прибыль. Что ещё предложил, жаль только, двойник моей супруги на это не согласилась – хотели пригласить Катю на венчание. Я ведь могу провести одного человека из мира в мир. Одного, не больше, и только вернув его назад, взять с собой другого. Катя долгое время думала, но в итоге отказалась, признавшись нам, что боится сорваться – нагрубить там или ещё чего хуже. Хотя Хранитель был прав – девушка потихоньку вылезала из своей скорлупы, приобретая вид нормального человека. Слишком много ей пришлось пережить в детстве и все понимали, что должны пройти годы, прежде чем она вернётся к нормальному состоянию.

- Что задумался? – вторглась в мои воспоминания Оля. – Вспоминаешь, как меня хотели лишить подарка?

- И это тоже. Люди порой теряют