Гаст - Эдвард Ли

На тяжелом деревянном столе стоит сидячая ванна, в ней еще есть вода. Ты замечаешь, что волосы и лицо мертвого мужчины мокрые, но только после того, как видишь его расстегнутые брюки. Его яйца видны, но на месте члена остался лишь кровавый обрубок. Ты не уверена, но, похоже, его член был откушен, а не отрезан.

Что-то в твоем сознании, не совсем по твоей воле, заставляет тебя поднять деревянную крышку унитаза. Ты заглядываешь внутрь и видишь член мужчины, плавающий в воде унитаза.

Ты отступаешь из комнаты. Ты проходишь мимо запертой двери и направляешься к следующей.

Когда ты открываешь ее, тебя сбивают с ног.

"О, Господи! Что это?"

Это не человек, который толкнул тебя на пол, это зловоние, которое хлынуло из комнаты. Это ужасный горячий гнилостный запах, смешанный со старой спермой и еще одной вонью, похожей на дерьмо из сортира в знойный день.

Ты поднимаешься и заглядываешь в комнату...

- и в этот момент ты кричишь в сто раз громче, чем когда мистер Моррис втыкал швейную иглу в кончик твоего соска.

С другой стороны двери торчит окровавленный топор, но после следующего секундного взгляда ты понимаешь, где он был сначала...

Ты смотришь на обнаженную женщину, мертвую уже несколько дней, распростертую на залитой кровью кровати. Между ее ног - огромная неестественная расщелина.

Перед тем как упасть назад, тебе кажется, что ты заметила еще одну вещь:

На полу лежит окровавленный зародыш, но он крошечный, не больше полевой мыши. Похоже, кто-то раздавил его ботинком.

По лестнице раздаются шаги, и теперь тебе кажется, что ты слышишь лай собаки.

Второй мужчина говорит:

- Во имя... что это за вонь? Моча?

- Какого черта... - и тут в комнату заглядывает маршал.

Второй мужчина помогает тебе подняться, но выглядит так, будто его хочет вырвать через перила лестницы. Они все довольно переглянулись.

- Похоже, мы нашли миссис Гаст...

- Здесь творится что-то недоброе, - он дергает головой. - Где лает эта собака?

Второй мужчина оставляет тебя и прислоняется к перилам.

- Вот эта дверь.

Ты подносишь руку к груди.

- Она заперта...

Ка-крак!

Его копытная нога выбивает дверь. В коридор врывается еще больше мясной гнилостной вони, такой густой, словно облако, и тощая грязно-загорелая шавка вырывается из комнаты и исчезает на лестнице. Но мужчина уже стоит на коленях, а потом переступает с ноги на ногу. Он теряет сознание.

Маршал заглядывает в комнату, но когда он оборачивается к тебе, лицо его теряет всякий цвет, и, хотя это не может быть правдой, ты можешь поклясться, что за то время, которое ему понадобилось, чтобы заглянуть в эту комнату, некоторые его волосы поседели.

Он проводит рукой по твоим глазам и разворачивает тебя к себе.

- Убирайся из этого дома, девочка. Убирайся прямо сейчас и не возвращайся.

- Но, сэр, что в...

- Уходи немедленно! Беги на городскую площадь, звони в колокол и скажи всем, чтобы шли сюда и помогли мне.

- Но...

- Иди! - и он толкает тебя к ступенькам. Ты спотыкаясь, спускаешься по лестнице. Ты слышишь, как он плачет: - Боже, защити нас, мой дорогой Бог, защити нас...

Внизу просторное фойе кажется маленьким и очень темным.

Когда ты поворачиваешься, твое сердце снова замирает, и ты едва не вскрикиваешь.

За столом сидит мужчина и что-то пишет. Он смотрит на тебя с раздражением.

- Кто ты, дитя? - спрашивает скрипучий голос.

- Гарриет...

- Ах, да. Шлюха... - он возвращается к писанине.

Через мгновение ты узнаешь его по дурацкой красной шляпе и металлическому носу: это один из служащих мистера Гаста, который когда-то заплатил за то, чтобы посмотреть, как ты срешь.

- Тебе лучше уйти отсюда, - бормочет он, не глядя на тебя. - Даже в тяжком грехе своей блудливости ты благословеннее всех, кто когда-либо ступал сюда.

Ты совершенно его не понимаешь.

Он встает из-за стола. В его руке - пачка продолговатых бумаг, которые он засовывает в один из многочисленных слотов для писем. - Они мне больше не понадобятся... - его маленькие глазки обшаривают темную комнату. - Так же, как я больше не понадоблюсь этому месту.

Теперь он протягивает руку, ладонь полна золотых монет.

- Возьми это. Я выпишу тебе квитанцию.

Ты качаешь головой, отказываясь.

Его пальцы выхватывают одну монету.

- Возьми хотя бы эту десятидолларовую монету. Она ведь принадлежит тебе, не так ли?

- Нет...

- Мое время здесь подошло к концу, как и твое, - он снимает свой накладной нос, обнажая прогрызенные дыры. - Помолись, блудница. Тебе есть за что быть благодарной. Ты проживешь долгую-долгую жизнь, у тебя будут дети, внуки и правнуки, и ты умрешь в день, когда Троцкий будет убит.

Твой взгляд замирает.

- Что?

Он уходит в прихожую.

Дом словно отталкивает тебя; ты едва не падаешь с парадных ступеней. Труп господина Гаста снова повернулся на веревке лицом к твоему выходу. Ты, спотыкаясь, спускаешься по тропинке, измученная своим свидетелем. Перед тем как броситься бежать, ты видишь, как последний краешек солнца тает над далекими хлопковыми и соевыми полями, освещая множество черепов на палках, и еще ты видишь, как та пестрая шавка, что сбежала из комнаты наверху, трахает других бездомных собак во дворе, и в этот момент тебе кажется, что сам Люцифер только что послал тебе поцелуй.

Ты падаешь на колени...

ГЛАВА 11

(I)

...на колени перед унитазом, чтобы блевать сильнее, чем когда-либо в жизни.

"Твою мать, черт побери", - подумал Колльер в безумной суматохе, морщась.

Он не помнил, как дошел до туалета, но помнил кошмар...

С каждым толчком рвоты в спальне раздавался сигнал будильника. Образы из кошмара нахлынули на него, и призраки дискомфорта запульсировали в его анусе и левом соске. Когда он закончил, его желудок сжался в комок, а рвота плавала в унитазе, как дюймовая каша.

"Худший сон в моей жизни..."

Он сидел на полу в ванной, положив голову на колени. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что смотрит прямо на свой пенис, настолько сморщенный от ужаса, что он был похож на гриб, сидящий на его мошонке.

Впервые в жизни ему приснилось, что он женщина.

И не просто женщина, а шлюха времен Гражданской войны...

Когда он больше не мог выносить жужжание будильника, он поднялся и выключил его.