Последние дни Джека Спаркса - Джейсон Арнопп

По всему миру известны случаи, когда святая вера в одержимость дьяволом приводила к смерти. Иногда это были предумышленные убийства: детей сжигали или хоронили заживо. Чистой воды Средневековье. А бывало и так, что смертельными оказывались попытки вытравить этих воображаемых демонов, зачастую при содействии такого вот грошового экзорциста. Не далее как в 2011-м на Филиппинах что-то пошло не так в процессе затянувшегося на пять дней экзорцизма, и страдающую анорексией девочку, звали которую Дорка Белтре, заморили голодом до смерти.

Так что смейтесь вместе со мной над этой средневековой дикостью. Это наш с вами гражданский долг.

Хохот вырывается из меня зычным раскатом грома, гипертрофированный в собственном неуместном величии.

Когда мы вырываемся из пасти сатаны, идентичной той, которая оформляет вход в аттракцион, Бекс верещит не умолкая.

Банальный поезд-призрак делает из нее полуобморочную барышню. Каждый раз, без исключения, она, как коала, испуганно обхватывает меня руками, когда капроновая паутина щекочет наши лица, а со всех сторон выпрыгивает механическая нечисть.

«Адский отель», затянутый в паутину пошлых электрических гирлянд, рельсов аттракционов и крутых журавлиных изгибов американских горок, расположился на краю Брайтонского пирса. Теперь, когда мы оба в Брайтоне и хотим куда-нибудь выбраться и пообщаться, мы катаемся на поезде-призраке, пропускаем по пинте и заедаем все это картошкой. Это наша традиция. Я посещал «Адский отель» чаще, чем все настоящие отели, вместе взятые, Бекс – тоже. Однако это место не теряет над ней своей первобытной власти. Я, в свою очередь, никак не нарадуюсь на олдскульные шестереночные механизмы, которые двигают нашу вагонетку по темноте. Сегодняшняя вылазка имеет для меня особое значение: мы здесь с ней впервые после того, как я вышел из реабилитационной клиники несколько недель назад.

Мы меряем шагами обворожительно кривую брусчатку и прогуливаемся по пирсу, двигаясь к его центру, где стоит наш паб, «Виктория». На западе полыхает горизонт. Над головами парят чайки, которых будто против воли носят туда-сюда шальные ветры, так и норовящие скользнуть тебе в глотку, пока ты волей-неволей не переведешь дух. Бекс двумя руками обхватывает непослушную копну рыжих кучеряшек и усмиряет их резинкой.

– Кажется, я никогда тебя не спрашивал, – говорю я. – Если не ошибаюсь, ты вроде бы не религиозна, но возможность существования бога не отрицаешь. Может, ты и в привидений веришь?

– Если допустить, что бог существует, придется допустить и то, что существуют привидения. Наверняка ведь все равно не узнаем, согласись.

– Как раз не соглашусь. Благодаря науке мы именно наверняка и знаем.

– Ну откуда мы можем знать, что происходит после смерти? Это же смерть! Тайна тайн. Просто невозможно представить собственное несуществование. Того, что до скончания вечности ничего не будешь чувствовать.

– Разве ты чувствуешь что-то, когда спишь?

– Я вижу сны.

– Поздравляю.

Только я собираюсь растолковать ей подтвержденную неумолимыми фактами правду о так называемых «предсмертных состояниях», переживаемых на операционном столе, как Бекс в очередной раз меняет тему:

– Так все-таки что случилось в Италии?

На ходу я рассказываю ей о попавшей мне в рот смешинке. Когда Бекс смеется и даже когда просто улыбается, она прикрывает рот рукой, потому что переживает, что у нее слишком большие зубы. Зря она переживает.

– Ты ужасный человек. И при чем тут видеоролик из Интернета?

– Я до этого еще не дошел. Дай рассказать все по порядку!

– Ладно. Ну так что? Ты засмеялся во время экзорцизма…

Я отвечаю готовым заголовком из какой-нибудь скандальной колонки:

– И ты не поверишь, что произошло потом…

Алистер Спаркс: «Далее следует телефонная переписка между мной и Джеком, состоявшаяся за неделю до поездки Джека в Италию».

20 октября 2014