Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

Звуки боя совсем приблизились к реке, которую поспешно пересекали последние беженцы. Полицейские, ОМОНовцы и другие вооружённые люди залегли, направив оружие в сторону абхазского берега. Все, в том числе и мы, напряжённо смотрели через реку. Внезапно, слева от моста в метрах четырёхстах, из прибрежных кустов сначала выскочило человек двадцать с оружием в руках, они несли несколько носилок. Потом вывалило ещё двадцать и все вошли в реку, направляясь к грузинскому берегу. Навстречу им из Шамгоны вышли десять человек, тоже вооружённые, которые стали им помогать тащить носилки. А из кустов в реку шагали по одиночке, группами партизаны, тащили на себе ящики, какие-то узлы и переправлялись на другой берег.

– Ну что будем разоружать партизан? – Я с презрением посмотрел на полковника Суханова задавшего этот идиотский вопрос, а потом обратился к начальнику блок-поста.

– Стрелкин, как ты на это смотришь? Сейчас возьмём пяток твоих солдат, да моих десять… Вот восемнадцать человек и пойдёт с полковником Сухановым разоружать. А там их, человек восемьдесят. А, Геннадий Иванович?

– А чё я? Ты ж, Борис Геннадьевич, старший…

– Аааа…, сразу за мою спину спрятался. Тогда стой и молчи. Кстати сказать, там где партизаны перешли, партизанская база в Шамгоне и там ещё около шестидесяти свеженьких партизан с оружием. А по честному сказать, мне на них наплевать. Пусть с ними грузины да абхазы разбираются. Вот если бы они попёрли через мост, вот тут бы мне пришлось покрутится. Всё бы сделал только чтобы они через мост не шли. Понятно, товарищ полковник? Поэтому Дорофеев и сказал мне действовать по ситуации. А не трупы наших солдат плодить из-за десятка другого автоматов.

Суханов стоял и молчал, едва скрывая облегчение от того, что не надо идти куда-то и подвергать себя риску. Я даже пожалел, что не с имитировал своё рвение по разоружению, чтобы заставить понервировать трусоватого полковника.

Мы спустились вниз с насыпи и в это время завязалась перестрелка между грузинами и абхазами вышедшими сгоряча на берег. Все заняли позиции, но не вмешивались в стрельбу, а через пару минут, со стороны грузинских полицейских втихушку начали прилетать автоматные очереди по посту из блоков, а со стороны абхазов, не долетев двести метров до блок-поста, прилетели две гранаты из гранатомёта, гулко разорвавшихся на галечном берегу.

– Стрелкин, дуй наверх и ни в коем случаи не отвечайте на огонь полицейских. После разберёмся с ними. И пулемётчика своего сюда ко мне.

Стрелкин убежал, а через двадцать секунд ко мне, пригибаясь, подскочил солдат: – Боец, давай из КПВТ чесани весь короб по абхазскому берегу. Только прицельно не стреляй. Так по кустам. Понял?

Солдат кивнул, нырнул в люк БТРа, крутанулась башня с двумя пулемётами и оглушительно громко, солидно заработал пулемёт КПВТ. Струя крупнокалиберных пуль обрушилась на галечный абхазский берег, вздымая приличные фонтанчики и выкашивая прибрежные кусты. Несколько секунд такого мощного огня было достаточно, чтобы стрельба с обоих сторон стремительно пошла на убыль и через минуту над рекой повисла тишина.

Потом были разборки с нервными грузинскими полицейскими и с ещё более нервными ОМОНовцами. Нервов у них наверно было бы больше, но я развернул на верху насыпи в цепь всех разведчиков и бойцов блок-поста, которые направили вниз автоматы, пулемёты и гранатомёты, что позволяло мне держать себя с оппонентами довольно нагло, а они вынуждены были сдерживать свои эмоции. Я орал, что по мне пох….й абхазы или грузины, но всех перестреляю, если хоть одна сука ещё раз стрельнет по блок-посту. Я до того разошёлся, что чуть не настучал по роже одного из полицейских, но вовремя опомнился, поняв что сейчас могу запросто перегнуть палку.

Побыв, после разборки, ещё полчаса на блок-посту и убедившись, что здесь обстановка нормализовалась, мы проехали на 308 блок-пост, где была спокойная обстановка, а затем на 310 блок-пост в Дарчели. Вот здесь мне совсем не понравилось. Около блок-поста находилось до ста человек местного населения, настроенного к нам весьма недружелюбно. Пообщавшись с ними, услышал стандартный набор обвинений: блок-посты Северной Зоны Безопасности беспрепятственно запустили абхазскую армию в Зону Безопасности, а вы наоборот грузинскую армию, чтобы она защитила коренных грузин, не пускаете. На мой вопрос – А где грузинская армия? Где она? Я её не вижу…, – местные жители отводили глаза и не отвечали. Я собрал вокруг себя почти всех находящихся у блок-поста и задал всем вопрос.

– У кого из вас есть конкретные претензии вот именно к этим солдатам и к этому начальнику блок-поста? Они кого-то обманули, что-то украли у вас или ещё что-то нехорошее сделали? Говорите – я их накажу и накажу серьёзно прямо здесь.

Но толпа в ответ угрюмо молчала.

– Раз претензий нету, так давайте, не смешивать всё в одном котле. В том, что там происходит, – я махнул рукой в сторону Абхазии, – эти солдаты и этот начальник блок-поста не виноваты. Им осталось тут нести службу три дня и они поедут домой – в Россию. Так пусть они поедут с нормальными воспоминаниями о Дарчели и об их жителях. Давайте не будем мешать им нести службу. А я готов выслушать любые ваши вопросы.

Но вопросов не последовало и народ в общем-то спокойно разошёлся, осталось лишь тридцать местных, которые заняли свои обычные места у дороги.

Вернулись к себе уже под вечер, полные впечатлений от увиденного. Доложили результаты поездки Дорофееву, после чего с Сухановым спустились в свою комнату. Полковник от всего увиденного и пережитого был нервно-возбуждённый и как только мы остались в комнате одни он сумбурно стал благодарить меня за учёбу, чему я был несказанно удивлён. Потому что ожидал от него наоборот негативной реакции. Думал, что он меня опять будет обвинять в нетактичности и козырять своими погонами.

Поэтому тоже смягчил тон: – Геннадий Иванович, ты тоже не обращай особо на мои выходки внимание. Если, что извини.

– Я, Борис Геннадьевич, впервые в такой ситуации и теперь представляю каково на настоящей войне и в каких условиях иной раз надо принимать решения. Причём, учитывая кучу посторонних факторов. Но особо я испугался, когда ты спустился вниз к полицейским и стал ругать и трясти их за грудки, за то что они по нам стреляли. Думал, что они сейчас возбухнут и пристрелят тебя…

– Не такой я смелый, как ты думаешь. А когда за спиной полтора десятка автоматов