Егерь 200 - Ларс Мёллер

Во дворе стояла масса военной техники и я мог бы здорово удивить своих товарищей, назвав их все и охарактеризовав их уникальные признаки и функции. Естественно, я этого не сделал.

Странная ситуация. Я знал об этом больше, чем сами польские солдаты. Мне пришлось убрать эти знания и ощущения поглубже в память. Мои знания о холодной войне навсегда останутся со мной.

Несколько лет спустя задачи и директивы Холодной войны ушли в секретные архивы. Восточная Германия была поглощена Западной и столица была перенесена из Бонна в Берлин. Холодная война закончилась и вскоре была заменена другими конфликтами.

В шкаф легла и моя старая работа, по операции в Польше. Это не был тест. Это был настоящий план действий патруля в аду 3 Мировой войны. Там все было точно расписано — задачи, ход миссии, аэрофотосъемка леса, детальные карты и маршруты, фотографии местности. Но две вещи поражали меня в этой папке. У миссии не было конца и не было ни тени намека на план возвращения. Это была задача с билетом в один конец, без возвращения.

Я всегда был в хорошей форме. Мои знания и опыт велосипедиста, вкупе с новыми навыками, сделали меня чемпионом Дании по триатлону в 1986 году. Позднее я вошел в сборную по лыжным гонкам и спортивному ориентированию, и посетил массу интересных мест по всему миру. Лыжная гонка в Канаде, спортивное ориентирование в Бразилии, бег в Нигерии. Я бегал как газель. Марафонскую дистанцию я проходил за 2 часа 28 минут, а 10 километров — за 30 минут. Все это сделало меня очень сильным и выносливым, и приносило неоспоримую пользу работе.

В Шотландии мы провели одно из самых жестких наших учений. Отчасти, из-за местности, но, в основном, из-за профессионализма противостоящих нам англичан. Каждый раз, когда мы тренировались в Великобритании, мы знали, что нам будут противостоять лучшие. У нас к ним было только глубочайшее уважение и это уважение мы сохранили во время боевых действий в провинции Гильменд, Афганистан, в 2006 году, где датчане сражались бок о бок с англичанами. Независимо от того за, что они берутся — они всегда дисциплинированы, компетентны, эффективны и подготовлены.

В качестве подразделений "охотников" на учениях они были очень опасны, так как ненамного отличались от спецназа. В их задачу входило найти нас, преследовать и поймать. В их распоряжении были любые ресурсы, любая техника, потому что задаче поимки чужого спецназа всегда отдают высокий приоритет.

Однажды, меня преследовал патруль со собаками, но я смог оторваться, из-за своей физической формы.

Мы находились на скрытной базе патруля, когда наш офицер обнаружил, что на наблюдательном пункте у дороги оставлен прибор ночного видения. Меня отправили забрать его. Необходимо было проявлять осторожность, так как наша база была близко.

Когда я вышел на просеку, там уже был противник.

Впереди шли два следопыта, за ними три кинолога с немецкой овчаркой. Еще чуть позади шла группа "охотников", человек 15. Всего между ними было метров 100.

Было очевидно, что наблюдательный пункт у дороги найден, ровно как и оставленный ПНВ. "Охотники" были прекрасно осведомлены, что база разведчиков где-то рядом и начали поиск. Это был вопрос времени, когда они выйдут на егерей.

На мгновения я замер, надеясь на маскировку и неподвижность. Бой нельзя начинать в таких условиях.

5 человек против 20 это не очень хорошее для нас уравнение, хоть мы и лучше подготовлены. Я неподвижно стоял в течении нескольких секунд. Но тут я увидел, что один из следопытов смотрит на меня.

Сомнений не оставалось.

Меня обнаружили.

Я "застрелил" обоих следопытов из винтовки и начал гонку, через просеку, в направлении от базы. Я пробежал мимо нашей базы в 250 метрах, показывая, что что-то идет не так и чтобы они были наготове.

Далеко за пределами базы, я сделал поворот по дуге и выстрелил несколько раз в воздух, чтобы привлечь к себе внимание. Я увидел, что они передвигаются "тактическим" шагом, прикрывая друг друга, то есть шли они не быстро. Также я понял, что "охотники" без остановки пробежали мимо базы.

Весь следующий день я провел в бегах от собак и "охотников". Единственное, что меня спасло — моя физическая форма. На мне были только форма, стандартные ботинки, оружие и основное носимое снаряжение.

Я вошел в хороший быстрый ритм бега и знал, что никто из "охотников" не в состоянии долго идти за мной. Если бы это случилось, я бы понял, что встретил среди "охотников" одного из чемпионов мира по бегу.

Но я оставлял следы и за мной шли собаки. Единственным способом уйти было развить такую скорость и бежать так долго, чтобы преследователи просто сдались, не веря, что кто-то может так бежать.

Это сработало.

Быстро и ритмично я пробежал за более чем два часа 30 километров и вышел далеко за пределы территории, где шла охота. Затем я спрятался в какой-то канаве, где и отсиживался ближайшие 18 часов, потихоньку поедая свой аварийный запас и сделав немного горячего бульона.

Следующей ночью я по другому маршруту вернулся на базу. Здесь, к своему удовольствию, я встретил свой патруль, который так и не был обнаружен и продолжал выполнять свою задачу. Они, с улыбками, поведали мне, что никогда не сомневались, что я не буду пойман. Единственное в чем они не были уверены — так это в том как далеко я забегу.

Первые 10 лет мой жизни егеря пролетели как одна неделя. Я получил невероятное удовлетворение от своей работы, обучения и задач, которые мог дать спецназ. Какое-то время я даже с презрением относился к смерти. Помню, в посмертном письме родственникам, которое я тогда написал, было сказано, что я готов умереть на задании или тренировке, если это потребуется. Сейчас мне представляется немного незрелым такое отношение, но это показывает, как я тогда гордился своей работой.

Я был очень благодарен за жизнь в спецназе и все те впечатления, что получил. И я испытал счастье, решая все те проблемы и задачи, которые мне подкидывала служба. Здесь все было серьезно, волнительно и строго — как я и хотел.

Это было удивительное время. Мне жаль, что его уже не вернуть.

Я был более чем готов к настоящей работе.

Я упорно и настойчиво трудился много лет, хорошо делал свое дело и