Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

прошлом году имело место некоторое напряжение в отношениях между Польшей и СССР вытекавшее не из польско-советского спора, а из отношения к прочим государствам и проблемам, это секрет полишинеля. Поскольку наша политика неизменно следует определенной линии, мы воспользовались более спокойной обстановкой, чтобы устранить следы этого напряжения путем взаимной декларации. Таким образом, мы снова стоим на платформе, которая послужила основой для договора о ненападении83.

Напряженность в отношениях двух стран сложилась в связи с тем, что Польша в сентябре 1938 года сосредоточила крупные военные силы на границе с Чехословакией, едва не закончилась разрывом мирного договора, заключенного 23 июля 1932 года.

23 сентября 1938 года Советское правительство потребовало от правительства Польши воздержаться от агрессивных действий против Чехословакии, обещая в противном случае в одностороннем порядке денонсировать мирный договор со всеми вытекающими из этого шага последствиями84. В тот же день Варшава достаточно грубо ответила, что она будет поступать так, как сочтет нужным для обеспечения безопасности своей страны. При этом ни в чьих указаниях Варшава не нуждается85, а если говорить обычным языком – плевать на них хотела. Угрозы Кремля оказались пустыми: после того, как Польша ввела свои войска на территорию Тешинской Силезии, принадлежавшей Чехословакии, Сталин о требованиях предпочел не вспоминать, и мирный договор с Польшей разрывать не стал. И, хотя нота была опубликована в «Известиях», никто не объяснил советским гражданам бездействие любимого вождя.

14 марта Берлин предъявил правительству Чехословакии ультиматум, в котором потребовал выделить Словакию и Карпатскую Украину в самостоятельные государства, распустить армию, сместить президента, и поставить во главе регента-правителя, принять нюрнбергские антисемитские законы, «подавлять коммунизм» и сторонников президента Бенеша, (каковой Бенеш уже полгода как ушел в отставку. – Л.П.). Чтобы у чехов не возникло сомнений в серьезности намерений Гитлера, ультиматум был подкреплен концентрацией 14 германских дивизий у границ Чехии. В этих условиях правительство страны было вынуждено согласиться на ничем неприкрытый диктат агрессоров: Словакия и Карпатская Украина были отделены от Чехословацкой республики, в Братиславе было образовано профашистское правительство во главе с Йозефом Тисо, а в Подкарпатскую Украину вошли венгерские войска и стали быстро продвигаться к границе с Польшей86.

В тот же день Гитлер вызвал в Берлин Эмиля Гаху и Франтишека Хвалковского – президента и министра иностранных дел того, что осталось от Чехословакии. Ночью 15 марта фюрер и Риббентроп заявили им, что Гитлер «приказал германским войскам вступить в Чехословакию для включения этой страны в состав рейха». Чехам дали совершенно ясно понять, что всякое сопротивление бесполезно, что оно будет сокрушено «силой оружия и всеми доступными способами»87. Гаха решил, что лучше согласиться на оккупацию страны, чем потерять ее безвозвратно, и «передал судьбу чешского народа и страны в руки Германии»88.

Вечером того же дня германские войска вошли в Чехию и заняли Витковице и Моравскую Остраву. На следующее утро части вермахта заняли Прагу, куда, почти вслед за армейскими частями, приехал Гитлер. 16 марта 1939 года Чехия и Моравия были объявлены протекторатом Германии.

14 марта на заседании английской палаты общин Чемберлен, отвечая на вопросы, заданные ему депутатами в связи с последними событиями в Чехословакии, заявил: «Предполагаемая гарантия чехословацких границ имеет в виду тот случай, когда Чехословакия станет жертвой неспровоцированной агрессин. В настоящее время пока еще не видно, чтобы Чехословакия подверглась такого рода агрессии».89

15 марта в связи с событиями в Чехословакии польское правительство издало распоряжение об усилении войсковых частей на границе между Польшей и Карпатской Украиной. Польская печать приветствовала вторжение венгерских войск в Карпатскую Украину, указывая, что Германия дала согласие на присоединении Карпатской Украины к Венгрии90.

15 марта Чемберлен в палате общин, и Галифакс в палате лордов, заявили, что, поскольку попытки английского правительства договориться с участниками мюнхенского соглашения о гарантии чехословацких границ провалились, английское правительство не считает себя больше связанным какими-либо обязательствами в отношении границ Чехословакии. Высказав сожаление по поводу оккупации германскими войсками Чехословакии, Чемберлен все же защищал мюнхенское соглашение, сославшись на то, что никто из участников мюнхенского соглашения не мог предусмотреть нынешних действий Германии. Галифакс в своем заявлении сослался на выступление бывшего министра по координации обороны Инскипа, который 4 октября 1938 года заявил в палате общин, что формальный договор о гарантиях должен быть разработан и оформлен обычным порядком, однако английское правительство считает себя связанным морально в отношении Чехословакии, и будет рассматривать договорные гарантии как уже имеющие полную силу. Оправдывая теперешнюю позицию английского правительства, Галифакс заявил, что в настоящее время положение кардинально изменилось, якобы потому, что словацкий парламент провозгласил независимость Словакии.

В тот же день английский посол в Берлине сделал дипломатические представление германскому правительству в связи с оккупацией германскими войсками территории Чехословакии91.

Как видим, честной политику английского правительства в отношении Чехословакии нельзя назвать даже при очень большом желании. Однако уроки из этих событий в Лондоне все-таки извлекли, и кардинально изменили свое отношение и к Германии, и к Советскому Союзу.

16 марта посол Франции в Берлине Робер Кулондр писал Бонне, что, оккупировав Чехию, Гитлер вновь продемонстрировал свое пренебрежение к любому письменному обязательству, предпочитая грубую силу. Однако Гитлер постарался придать захвату Чехии видимость законности. В соответствии с официальной германской версией, Чехословакия распалась сама по себе, поскольку Словакия якобы разделила федеральную республику на три части, а заботу о Богемии и Моравии Прага якобы сама и без всякого давления отдала в руки фюрера, не в силах поддерживать здесь порядок и защищать жизни представителей германского меньшинства.

Несомненно, словацкий сепаратизм являлся, прежде всего, делом рук германских агентов или самих словаков, направляемых непосредственно Берлином. Сразу же после получения послания смещенного премьер-министра официальные германские службы заявили, что в их глазах только правительство Тисо имело законный характер и что, назначая другого председателя правительства, Прага нарушала конституцию.

Раздел Чехословакии был совершен стремительно. Уже в феврале были заметны многочисленные признаки, указывавшие на намерения рейха в отношении Чехословакии. Эти признаки не оставляли сомнений в том, что Гитлер выжидал лишь удобного случая, чтобы завершить дело Мюнхена.

Гитлер сбросил маску. До сих пор он утверждал, что не имеет ничего общего с империализмом, заявлял, что стремится лишь объединить всех немцев Центральной Европы в одну семью, без инородцев. Теперь ясно, что стремление фюрера к господству отныне безгранично. Ясно также и то, что противодействовать фюреру можно только силой. Верить Гитлеру нельзя. Поэтому интересы