Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев

6 июня 1831 г. генерал Эммануель доносил Паскевичу: «Я предписал составить по возможности отряд близ кр. «Внезапной» и старался всеми мерами остановить распространение возмущения Кази-Муллы, но все сие недостаточно».

И действительно, пламя восстания стремительно распространилось и докатилось до соседей-чеченцев. Не далее как через 20 дней после рапорта Эммануеля Внезапная была обложена 14-тысячным отрядом Кази-Магомеда. У полковника же Тучинского, оборонявшего крепость, было всего 350 человек. Только с появлением из-за Терека генерала Бековича-Черкасского с большим отрядом осада, длившаяся 16 дней, была снята.

Шамиль, его сыновья и наибы

Определенную роль Внезапная играет и при Шамиле. Особенно в 1839 году, когда имам решил закрепиться на Ахульго.

Поразительным фактом остается то, что за три недели царские солдаты проложили аробную дорогу от Внезапной через реки и ущелья скалы в

Нагорный Дагестан. По ней в стороны Ахульго, Зиряни, Хунзах шли войска, доставлялось вооружение и продукты.

В этом месте повествования я позволю себе немного отвлечься. В каждой крепости имелся лекарь, а то и несколько. Работы было по горло. Ведь не проходило и недели без перестрелки, без стычки, а поэтому раненых было более чем достаточно.

Тяжелая армейская жизнь в четырех крепостных стенах, а то и смертельно опасный поход приводили к тому, что люди буквально дичали. Свободное время посвящалось картам и пьянству.

В 1844 году во Внезапную был прислан лекарем Иван Семенович Костемеревский. Сохранился довольно любопытный рассказ о нем генерала В.А. Геймана. Будучи еще юным прапорщиком, В.А. Гейман участвовал в трудной экспедиции 1845 года и оказался тяжело раненным в грудь. Его доставили во Внезапную и поместили в госпиталь. Далее мы предоставим слово самому прапорщику.

«По прибытию нашему в госпиталь первое время нашею палатою заведовал лекарь Д., но через два дня мы постоянно просили о назначении другого, и нам дали молодого, врача Костемеревского. Много мы ему обязаны, особенно я; положительно он спас мне жизнь. Весьма развитый и хорошо владевший словом, он, не говоря уже о том, что всегда делал перевязку собственноручно, просиживал у нас да поздней ночи, говоря без умолку, немало развлекал нас при скучной госпитальной обстановке. Нам было просторно и удобно, но с каждым днем я все более и более слабел: отделение костей, нарывы и сильнее нагноение окончательно меня изнурили, открылся сильный кашель, кровь и материя, вместо истечения из раны, которая была почти сухая, шла горлом. Дни мои были сочтены; я уже еле дышал. Потом уже мне сказали: Костемеревский назначил мне жизни один день; но он спас меня, ухитрившись приладить иначе повязку: из мокрой газетной бумаги сделал валик, умудрился туго прикрепить бинтом с левой стороны груди, – теперь материя не просачивалась из раны в грудную полость».

Кашель тотчас начал уменьшаться, Геймана поддержали хересом, крепкими бульонами, и он, наконец, поправился.

«Он спас мою жизнь, – говорил, уже будучи генералом, Гейман. – И я всю жизнь ему буду благодарен».

В апреле 1840 года во Внезапной мы застаем такую картину. 23 числа генерал Галафеев из Герзель-аула прибывает сюда, имея батальон Апшеронского полка, двух конных, орудия и сотню кумыков. В это время к генералу явились жители некоторых ауховских селений с просьбой разрешить им вернуться по домам. Малафеев уважил их желание.

В августе Шамиль активизировал свои действия наступлением, чем прервал сообщение между Темир-Хан-Шурою и Внезапной. В 1841 году во Внезапной устроен госпиталь на 200 человек.

30 сентября 1843 года стало известно о том, что Шамиль совершил нападение на Андрей-аул, но был отбит жителями селения вместе с гарнизоном крепости Внезапной. Мюриды должны были уйти в горы. В это время перед царским командованием стоял вопрос: стоит ли удерживать за собою Аварию, или очистить совершенно опустошенную войною страну? Генерал Гурко считал необходимым сосредоточить все войска в Темир-Хан-Шуре, оставив горы в покое. Противоположного мнения был генерал Клугенау. Он считал необходимым утвердиться в горах и устроить там военные поселения. Соображения последнего одержали верх.

Весь октябрь 1843 года Шамиль находился в Дылыме. Ходили слухи, что он нападет на Андрей-аул, а другие считали – на Хунзах. Поверили первому предположению. Когда Шамиль увидел, что почти все войска стянуты во Внезапную, он распустил мюридов и ушел в Гумбет.

1843 год для Внезапной прошел более-менее спокойно. В мае 1844-го в крепости сосредоточились 12 батальонов пехоты, 2 роты сапер, рота стрелков, две дружины пешей милиции, … сотен казаков и 28 орудий. 31 мая они покинули Внезапную и сосредоточились в урочище Бавтугай. Предстояли бои в районе Бавтугая, Гертма и других аулов.

Осенью 1850 года во Внезапную со свитой прибыл цесаревич Александр Николаевич. Здесь ему устроили завтрак, и он принимал почетных людей Андрей-аула, Костека и других кумыкских селений.

Затем наследнику престола показали крепость. Выйдя за стены Внезапной, гость любовался Ауховским ущельем, по которому протекает Акташ. Генерал Козловский, сопровождавший царевича из Петербурга, рассказал о том, как 7 лет тому назад, 30 сентября 1843 г., сам Шамиль напал на Андрей-аул, имея 4 тысячи человек при 4 орудиях, и о том, как он, Козловский, услышав выстрелы, прибежал сюда с кабардинцами и заставил имама отступить. Рассказом царевич остался очень доволен, поблагодарил генерала и обнял его.

Для того чтобы уяснить себе, как выглядела крепость Внезапная, обратимся к рассказу Николая Шипова – маркитанта, бывшего солдата.

«Теперь скажу несколько слов об этой “Внезапной” крепости, об Андреевском ауле, – начинает Н. Шипов. – Крепость стоит близ леса, на правой гористой стороне быстрой каменистой речки Акташ. В крепости находятся казармы, церковь и дома каменные; кругом их крепостной вал, на котором четыре бастиона с большими орудиями.

Этот вал соединяется с форштадтом, где живут в собственных домах женатые казаки. Здесь находится дом полкового священника[1], разные казармы, маркитантский двор и две обхваты или заставы, из коих одна – на реку Акташ, по дороге к укреплению Костычам, а другая – в Андреевский аул, отстоящий от форштадта не более версты. За дровами ездят из «Внезапной» всегда с конвоем, это называется «оказией». Скот пасут за рекой Акташ тоже под конвоем, так как нередко случалось, что черкесы нападали на скот…»

Со времени основания Внезапной прошло 172[2] года, а с того года, когда войска, покидая крепость, дали прощальный салют, прошло более 100 лет.

И вот возникает вопрос, что же представляет сейчас из себя некогда грозное и широко известное в Кавказскую войну укрепление?

Крепости как таковой, разумеется, нет. Не сохранились ни дом священника, ни казармы, ни