Будни фронтового автобуса - Иван Вадимович Карпенков

тот контингент личного состава, который в конце концов четко и надежно, как автомат Калашникова, невзирая ни на что, умело и качественно нес свою службу, справляясь со всеми трудностями и неурядицами. В общем, тяжелая работа кует серьезных работников.

Конечно, отдельные «элементы» какое-то время пытаются сопротивляться системе, противопоставляя ей свой взгляд на жизнь и на службу. Именно таким поначалу был питерский Рыжий – выпускник курсов тактической медицины. Казалось, нет такого направления в здравоохранении, в котором он не имел бы своего мнения. Причем, как ему казалось, непременно единственно верного и обоснованного, которое он регулярно порывался испытать и реализовать на практике, пытаясь спасти и реанимировать всякого, кому, с его точки зрения, была необходима его экстренная помощь.

Но для того система и существует, чтобы медленно и монотонно шлифовать разнородную субстанцию до состояния однообразной, четко предсказуемой и эффективно работающей массы. В данном случае «шлифовальным инструментом» системы стали несколько бойцов, которые жестко «приземлили» Рыжего парамедика (так, на модный иностранный манер, по началу прибытия на СВО он представлялся при знакомстве) в тот момент, когда он старался «по науке» оказать первую доврачебную…

Итоговую огранку произвел здоровенный детина-десантник, который имел неосторожность прямо на глазах парамедика временно потерять сознание от травматической контузии, полученной от прилетевшего по бронежилету осколка.

Наш парамедик посчитал, что, согласно какому-то пункту наставления по тактической медицине, ему необходимо срочно снять с потерпевшего бронежилет и произвести экстренную СЛР[1]. Однако пострадавший боец ВДВ, видимо, не читал подобного наставления. А если и читал, то не запомнил. Должно быть, поэтому, периодически приходя в сознание, он решил, что неизвестно откуда появившийся рыжий малолетка, пытающийся сорвать с него его невероятно модный и дорогущий бронежилет и при этом зачем-то ломающий ему грудную клетку, – не кто иной, как мародер. И хотя после травмы силы и сознание начали оставлять бойца крылатой пехоты, изначальные физические данные и подготовка явно были не в пользу Рыжего. А после того как, по мнению десантника, мародер еще и полез к нему целоваться, у бойца открылось второе дыхание. И оставляющие его силы, подхваченные справедливым гневом и яростью, вызванной патологическим неприятием толерантных западных ценностей, невесть откуда вернулись к нему вместе с помутненным сознанием. Отработанные до автоматизма, действующие на подсознательном уровне, движения гвардейца сделали свое дело… В общем, недели через две Рыжий уже вполне мог перемещаться самостоятельно.

Увидев это «чудо исцеления», командир попросил горе-лекаря после завтрака зайти к нему. Там, в палатке, без всякой злобы и особых нравоучений, «парамедику» было разъяснено, что его невероятные «заслуги» на фронте были учтены командованием и он переводится на повышение фельдшером эвакуационного автобуса. Да, начальству виднее, именно поэтому оно и поступает всегда мудро и справедливо.

На сопровождении эвакуированных Рыжий, похоже, несколько растерял свой «парамедицинский» запал, подзабыл некоторые пункты наставления по тактической медицине и вовсе перестал представляться «парамедиком».

Но зато в любое время суток, порою в полной темноте, он научился четко и абсолютно точно считать по головам раненых, наваленных штабелями в проходах, на сиденьях и под ними, без ошибок, быстро и в нужном месте заполнять сопроводительные бумаги и, не глядя, вслепую, расписываться в двадцати местах, размещая при этом документы на любой поверхности.

По бортам, на капоте и на крыше автобуса, помимо тактических знаков быстрого распознавания, которые постоянно менялись то с буквы «Z» на «Черепаху», то снова на «Z», но уже в ромбике, красовался «оберег» в виде белого круга с красным крестом. Почему-то на заводе, в малярном цеху, все были уверены, что эти магические символы уберегут их детище от напастей и невзгод. Что касается невзгод, сказать сложно. Но точно одно: за время своей короткой службы железный Анти-Харон неоднократно подвергался обстрелу «с той стороны» и атакам дронов неприятеля. И только мастерство его водителей, да, возможно, какой-либо специальный автобусный ангел-хранитель каждый раз берегли его и его пассажиров от прямого попадания. Правда, его борта имели неброские, но четко просматривающиеся входные отверстия и отметины от осколков. Да и стекла в нем уже были поменяны по кругу не один раз.

С водителями, а их было двое, автобусу повезло гораздо больше, нежели многим его сослуживцам. Первым был молодой деревенский парень из-под Рязани. И хотя в миру его звали Даней, он незатейливо решил взять себе гордый позывной «Рязань». А что? Он гордился своим краем, а Рязань считал самым красивым и цивилизованным городом в мире, в который, безусловно, мечтали и стремились сбежать все жители его родного поселка. Да и, к слову сказать, ни в каком другом месте Даня до армии-то и не был вовсе. Ну и на самом деле едва ли кто сможет утверждать, что Рязань не красивый и не привлекательный город.

А еще в Рязани располагается лучшее и единственное в России и, пожалуй, что и в мире училище Воздушно-десантных войск. И редкий мальчишка нашей страны не прошел в своей жизни этапа мечтаний о поступлении в эту кузницу голубых беретов.

Даня тоже не избежал такой участи. Правда, многими «мудрыми» взрослыми, которые наперебой рассказывали ему о тяжести, глупости и бесперспективности офицерской службы в данный исторический момент, убедительно указывая на то, что миром правят олигархи и бизнесмены, была посеяна определенная тень сомнения.

Далее с ним произошел один непредсказуемый инцидент, который нанес серьезный удар исподтишка по его мечте. Красивая и некогда горячо любимая девушка Рита, с которой он дружил еще со школьной скамьи и строил взаимные грандиозные планы на будущее про то, как они «и в горе, и в радости, пока кто-то или что-то не разлучит…», в один из зимних вечеров доходчиво растолковала ему, что все их некогда совместно разработанные и согласованные лунной ночью при звездах планы – не что иное, как детский сад мечтательного романтика, за которым нет надежной «каменной стены». И уже на следующий день упорхнула в гнездышко столичного, не очень-то молодого, но респектабельного олигарха, которого знала до этого едва ли неделю. Вероятно, вопрос с «каменной стеной» там был решен существенно лучше.

Окончательно желание стать офицером было утрачено на срочной службе, куда Даня решил сходить с тем, чтобы изнутри понять и прочувствовать все те аргументы, которые ему влили в уши старшие советчики. Возможно, что-то не доработали в армии отцы-командиры, так как после службы, в определенный момент, Даня решил вернуться в родной рязанский поселок, подзаработать в местном АО денег на стартовый капитал и непременно открыть невероятно доходный, нереально продуманный, небывалый собственный бизнес и в ближайшем будущем непременно так же стать респектабельным успешным