Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

Вся остальная контрразведка являлась прерогативой 2-го отдела генерального штаба. В рассматриваемый период этим разведорганом руководил полковник Штефан Уйсаси, бывший военный атташе в Праге. Как уже указывалось, начальник чехословацкой разведки Франтишек Моравец утверждал, что его подчиненный майор Бартик завербовал Уйсаси, однако это произошло уже в Будапеште, после возвращения полковника со службы в Чехословакии и присвоения ему звания генерал-майора. По этой же версии, в дальнейшем начальник венгерской разведки работал в пользу Великобритании, но какие-либо документальные доказательства такого утверждения отсутствуют. Разведывательное отделение 2-го отдела возглавлял полковник Кадар. Весьма квалифицированно работали венгерские военные атташе в различных столицах, добываемая ими информация являлась важной составной частью работы разведки. Военный атташе Венгрии в Москве в период 1934–1940 годов Ласло Фараго в дальнейшем дослужился до генеральского звания и возглавил жандармерию.

В Венгрии всегда уделялось особое внимание криптоанализу и радиоперехвату, причем во взаимодействии с союзными государствами. Начало совместной деятельности венгров с германской военной дешифровальной службой (“Ши”) было положено еще в 1922 году, после неудачной попытки немцев добиться от Австрии криптоаналитической помощи. В тот период венские коллеги не захотели помочь Берлину в запрещенной Версальским мирным договором деятельности, но порекомендовали обратиться в Будапешт, к недавним соседям по Австро-Венгерской империи. Представители рейхсвера последовали совету, и Венгрия стала первым государством, с которым Германия установила взаимодействие в области радиоразведки и дешифрования. Руководитель криптографической службы венгерского генерального штаба полковник Вильгельм Кабина от имени своей страны подписал так называемое “Берлинское соглашение” о секретном сотрудничестве. Помимо прочего, документ предусматривал взаимное информирование об аналогичных договорах, которые каждая из сторон может заключить с третьими государствами. Основная идея “Берлинского соглашения” заключалась в совместной работе над итальянскими дипломатическими шифр-системами, но вскоре оно распространилось также на польские, румынские и турецкие системы. Партнеры обменивались как добытыми ключами к шифрам, так и информацией о структуре и уязвимых местах шифров и кодов противников. В частности, переснятые венграми материалы из дипломатического багажа американского военного наблюдателя в Египте позволили немцам вскрыть “Черный код” военных атташе Соединенных Штатов. Венгрия оказалась для немцев выгодным партнером, с 1920 по 1944 год ее криптоаналитики вскрыли некоторые дипломатические шифры США и 12 государств Европы, среди которых были Франция, Италия, Швеция, Ватикан и Турция. Однако более всего “Ши” интересовало получение текстов радиограмм. В предвоенный период венгерские посты перехвата покрывали всю территорию Юго-Восточной Европы, поэтому немцы могли сосредоточить собственные усилия на других направлениях и создать на них более высокую плотность пеленгаторов и приемников. С ноября 1940 года, после присоединения Будапешта к “Тройственному пакту”, венгры начали перехватывать и передавать в Берлин переговоры советских ВВС. По некоторым оценкам, к 1944 году до 12 % исходных текстов радиограмм Шифровальное бюро вермахта получало из венгерских источников, в частности, от прикомандированных к подразделениям вермахта радиоразведывательных рот[230]. “Ши” не обменялось офицерами связи с венгерскими коллегами, вся информация шла через посольство Венгрии в столице рейха. Зато Главное управление имперской безопасности (РСХА) имело в Будапеште офицера связи, который также получал у венгров криптографические материалы, но не в порядке обмена, а за деньги. В этой связи произошел курьезный инцидент с подаренной Шифровальным бюро партнерам копией турецкого кода, который венгры продали РСХА как собственное достижение. Когда в Берлине разведчики СС решили похвастаться своими успехами перед военными криптографами, неприглядная история вскрылась и стала причиной немалого скандала.

Слева направо: Ганс Пикенброк, Вильгельм Канарис, Штефан Уйсаси и неустановленный немецкий офицер

Зато о другом омрачившем отношение рейха к Будапешту эпизоде немцы предпочли умолчать. Перед самым началом Второй мировой войны они продали венграм несколько коммерческих машин “Энигма” и полагали, что смогут читать переписку союзника. Однако те догадались о подобной возможности и сорвали германские планы, самостоятельно изменив внутренние соединения роторов. При этом сотрудники Шифровального бюро совершенно искренне возмущались неэтичностью венгров, посмевших заподозрить Берлин в таком коварстве, хотя именно в этом и состоял замысел “Ши”. Немцам не удавалось вскрывать дипломатическую переписку Будапешта, за исключением некоторого периода прочтения радиообмена МИД с посольством в Токио. Летом 1941 года “Ши” смогло вскрыть шифр-“решетку”, защищавший корреспонденцию венгерских железных дорог, однако почти сразу же потеряло интерес к вопросу и переключило все силы на советское направление. В 1943 году Шифровальное бюро вновь попыталось вскрыть переписку союзника, перехватываемую с поста в Прессбурге (Братиславе), но почти без успеха.

Другими партнерами венгров по радиоразведке были японцы, итальянцы и особенно финны, с которыми у них установились самые сердечные отношения. Обе службы совместно вскрыли итальянский и советский армейский полевой шифр, а также работали по криптосистемам Ватикана, при этом финны отвечали за перехват, а венгры — за дешифровку.

Венгрия являлась объектом разведывательных устремлений сразу нескольких стран, в первую очередь Румынии. Агентура обоих государств, в основном тактического и оперативного уровня, взаимно пронизывала их приграничные районы. Немцы достаточно тщательно отслеживали обстановку в правящих кругах Будапешта силами СД-аусланд, тогда как абвер практически не интересовался союзником, за исключением вопросов взаимодействия с ним. Это объяснялось тем, что Берлину требовалось прежде всего установить политические аспекты сотрудничества, а военные вопросы были изучены достаточно хорошо.

Великобритания всегда пыталась контролировать обстановку в Венгрии, но, как и в случае с Румынией, МИ-6 не добилась каких-либо практических результатов. По этой причине ее диверсионные службы вынуждены были разрабатывать не только пути и способы совершения актов саботажа, но и приобретать агентуру, способную обеспечить их в оперативном отношении. В начале 1940 года, еще до создания СОЕ секция “Д” МИ-6 направила в Будапешт своего офицера Бэзила Дэвидсона, который пробыл в Венгрии до 3 апреля 1941 года, однако занимался в основном сбором сведений для использования в подрывной пропаганде. Британский посланник случайно обнаружил хранившиеся в здании миссии запасы пластиковой взрывчатки для диверсии против судоходства на Дунае и распорядился немедленно утопить их в реке, что исключило проведение любых взрывных работ. Все наработки Дэвидсона оказались нереализованными, поскольку он вместе с остальными дипломатами в середине 1941 года был выслан на родину, и инфраструктура британских спецслужб в стране исчезла.

Американская разведка в Венгрии практически не работала, зато посольство Соединенных Штатов само оказалось объектом операции резидентуры СД-аусланд под руководством Вильгельма Хеттля, которому было поручено его оперативное обслуживание. Посол и фактически личный посланец Рузвельта Герберт Клейборн Пэлл, прибывший в Будапешт в феврале 1941 года, прекрасно понимал, что вступление его страны в европейскую войну неизбежно, и не тратил силы и средства на постройку и оборудование здания посольства. Он арендовал этаж в столичном отеле “Риц” и