Летом перед грозой - Дмитрий Валерьянович Лекух

– Мелкий! – выцепляет взглядом Васю.

И сто сорок килограммов живого веса немедленно вытягивается во весь почти двухметровый рост.

– Чё расселся-то?! – продолжает ехидничать Дмитрич. – Иди, разливай свою самогонку шотландскую! За встречу да за знакомство с новыми товарищами. А то, ишь, расселся! Жопу вон, смотри, какую отъел!

Васятка – только что честь не отдает.

Поднимает с пола одним пальцем пятилитровую бутылку, собирает стаканы со стола, разливает – почти что с горкой.

Алёнины спутники пытаются вяло и безнадежно возражать.

Мои, понимая, что бесполезно, только привычно вздыхают.

– Да под такую закуску, – поднимает палец вверх дядя Вася, – я по молодости пару литров белой съедал, и у меня только морда краснела! Хорош гундосить! А ты, девонька, лучше, вон, оливки пока с маслинками открой. Да гостям под виски предложи. А то хоть эта горилка шотландская и хороша, но нормальной человеческой едой ее толком и не закусишь, спопервоначала. А я пока перец с солью под строганину-то поперетолку. Пробовала когда строганину из оленя да муксуна?!

– Нет, – пищит испуганная Алёна, но с банками справляется тем временем на удивление легко и привычно.

Правильно, девочка, думаю.

Глаза боятся, а руки делают.

А вот возражать Дмитриевичу и изначально не стоит: он хотя и маленький, и сухонький, – но все-таки тяжелоатлет.

Чемпион Союза, кстати, в свое время, причем неоднократный.

Повезло с тренером мужикам…

…Я со вздохом встаю, наливаю в мисочку еще соевого соуса, мешаю его с васаби.

Под семгу.

Ну, – и под строганину из муксуна: сырую рыбу, как бы осуждающе Дмитрич с Гариком на меня при этом не глядели, – я предпочитаю – именно так. В отношении рыбы японцы вообще, мне кажется, – очень умные люди.

Просто хотя бы потому, что соевый соус вкус рыбы не перебивает, а, наоборот, подчеркивает.

Глупо было бы по-другому, в общем-то.

Морской все-таки, как ни крути, народ…

Хотя вон те же англичане, – тоже вроде как не сухопутный.

Но самую при этом отвратительную на вкус рыбу мне доводилось попробовать именно в Великобритании.

Хотя, в общем-то, у них не только с рыбой, у них и вообще с кухней какая-то прям-таки перманентная беда.

Да и с женщинами – незаметно кидаю взгляд в сторону Алёны, в панике глядящей на почти что полный стаканчик с виски, – залюбуешься все-таки, какая красивая девочка – в Англии тоже, в общем-то, как бы не очень и хорошо.

Ну, значит, и заслужили.

Значит – и поделом…

Глава 22

…Наутро, постанывая от головной боли и нахваливая себя за предусмотрительность (заставить свой организм принять перед сном «алказельцер» в таком состоянии – это вообще сродни подвигу, я считаю), пробираясь мимо тел павших в неравной борьбе товарищей, я-таки выбрался на рыбалку.

Глеб проводил меня мутным укоризненным взглядом.

Славян – так и не проснулся.

Ну и поделом.

Не будут обзываться и дразниться «доктором Пилюлькиным», когда взрослые дяди о своем здоровье заботятся.

Нда…

…Обловил вчерашней камень сначала со «славкиной» стороны.

Вынул оттуда двух небольших семужек. Одну заботливо отпустил. Другую, не менее «заботливо», угостил камнем по голове и отнес в сторонку в кустики «на пожрать»: на пути в лагерь и заберу.

А то – мало ли, – здесь хоть и глушь страшенная, но в период лицензионной ловли рыбнадзор тут случается куда чаще, чем лично мне бы, к примеру, хотелось.

Ну, – кто из нас без греха.

Пробрался в предусмотрительно одетых вейдерсах прямо через воду, перешел на «свою» сторону.

Ага.

Знакомая, думаю, шапочка-то.

И волосы каштановые из-под нее.

Ладно.

Выбрался на берег, плюхнулся на бревнышко рядышком.

Закурил.

– Привет, – говорю. – Что ни свет ни заря встала-то, девушка? Не иначе как на рыбалку?! Так все спят…

– И тебе привет, – лезет ко мне в пачку тонкими пальчиками с изящным, почти бесцветным маникюром, достает оттуда сигарету.

Ну, – что делать.

Еще раз лезу за зажигалкой.

Прикуривает.

– А вы реально, – выпускает дым, – все время такие крутые?

Я невольно закашливаюсь.

– А ты, – хмыкаю, – сейчас, Алён, реально о ком?!

– А обо всех, – ежится.

Потом решительно очерчивает круг сигаретой.

– Вообще обо всех, – затягивается. – Я сначала думала, ну, тогда, после поезда, что это вот только у вас компания такая крутая. Ну, бывает. Спецназовцы там, допустим, бывшие, то, се. А вчера смотрю…

Снова затягивается.

Хихикает.

– Эти… три медведя и дядя Вася… такие забавные. Но они – тоже… такие же. В уровень, короче. Почему?

Я выбрасываю погасшую сигарету.

Вздыхаю.

Прикуриваю новую.

Нда…

– По адресу вопрос, – говорю, наконец. – Другие бы тебя, возможно, и не поняли. Не потому что тупые, а потому что для них это состояние – естественно. А я тебя могу отчасти понять, потому что сам изначально выходец из этой среды из той, которая, в смысле, самоназывается интеллигенция…

Задумываюсь.

Делаю глубокую затяжку и слежу, как медленным, фиолетово-сиреневым дымком тлеет моя сигарета.

– Ну и?! – не выдерживает, наконец.

Я жму плечами.

– Мы не будем, – хмыкаю, – тут спорить, правильно она это делает или нет. В смысле «самоназывается». Да. Это все ни о чём. Для нас важно понять, что на самом деле «интеллигенция» это еще и, так сказать, недоделанный истеблишмент. Причем, – поколенчески недоделанный. И самозамкнувшийся, потому как все мы знаем, что «интеллигентность – это нечто духовное», ни образование, ни что иное материальное к этому не относятся. Но, по большому счету, если говорить приземленно, – это просто – «свой круг».

Еще раз затягиваюсь.

Ах, черт.

Как быстро она тлеет.

Сейчас придется новую закуривать.

Уже третью.

Ах, черт…

– И к чему ты все это? – интересуется искоса.

– Да ни к чему, – жму плечами. – Это – не мы «сильные и крутые». Мы-то как раз нормальные. Обычные. Ну, может, немного посильнее других, раз уж пробились и поднялись настолько, чтобы, в том числе, вот сюда ездить. Тоже недешевое, в общем-то, удовольствие – тут же заповедник еще, помимо всего прочего. Но, в общем и в целом, – вообще ничего сверхъестественного. Ну, вот еще раз, может, что-то чуть выдающееся на общем фоне – и есть, а ничего ненормального – нет. А вот та среда, в которой ты, судя по всему, живешь и в которой я сам отчасти воспитывался – вот там, увы, элементарное видовое вырождение. Слабость. И поэтому тебе и кажется «крутостью» то, что на самом деле является нормой. Мы просто так живем. Я доходчиво объясняю?! И, кстати, если хочешь, с точки зрения скучной науки