Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

Командир дивизиона даже рот открыл в удивлении, не ожидая от меня резкой отповеди. С самого начала мы видели друг в друге соперников и Семёнов не оставлял надежды на возвращения себя на должность начальника артиллерии. Ну, а я пока не чувствуя прочности своего положения тоже зря не дёргался, нарабатывая на новой должности и в новом полку авторитет в глазах офицерского состава и командования. И это была первая серьёзная стычка между нами, где Семёнов попробовал меня взять на «зубок» и несколько опустить меня. Ну, а мне нужно было его поставить на место.

– Семёнов! У тебя же замы должны работать, а ты воевать. Зам. по вооружению майор Леонтьев должен заниматься вопросами ремонта, эксплуатации техники и вооружения. А у тебя этим вопросом занимается старший прапорщик Павлов. Он хороший специалист, но он должен работать у себя в батарее, а дивизионом должен заниматься зампотех. Возложи параллельно на него снабжение боеприпасами и ГСМ – пусть работает майор, а он у тебя водку пьёт. Замполит, подполковник Старостенко толковый и добросовестный офицер – кинь его на решение бытовых вопросов: жильё солдат и офицеров, баня, контроль за питанием. У тебя фельдшер, Татьяна Ивановна, шустрейшая баба – поставь её на ПХД и она из прапорщика Оладышева, командира взвода обеспечения, верёвки будет вить, и с питанием всё наладит. Дальше продолжать? Нет? Тогда слушай мой приказ, товарищ подполковник – в первом батальоне должны развёрнуты 4 наблюдательных пункта: трёх батарей и твой – командира дивизион. Я повторяю – развёрнуты: со всеми элементами. Это приказ, не потому что Лёха Шпанагель сын генерала, а потому что он командир первого мотострелкового батальона, действия которого ты поддерживаешь. Я понимаю прекрасно, что командир батареи и командир дивизиона, должен как можно больше влиять на жизнь своих подразделений. Но хотя бы неделю эту они должны провести на НП, научить и организовать взвода управлений батарей и дивизиона вести разведку целей, наблюдение и вообще всю работу на НП как положено. А потом, когда это дело налажено, можно вплотную заняться и подразделениями. В период затишья можно только контролировать работу взводов управлений, а когда в бой идти – всё: командир дивизиона рядом с командиром батальона, командиры батарей рядом с командирами рот. Дальше. Устраивай очередь: если тебя нет рядом с командиром батальона, то рядом с ним, днём и ночью, бегает командир батареи, как собачка, как охранники капитана Шпанагеля. Ну, а если тебе не нравятся мои приказы или ты считаешь их безграмотными, то ты можешь это всегда оспорить у командира полка. Но я думаю, что ты не пойдёшь к командиру…., – всё это Семёнов выслушал с явным неудовольствием, болезненно морща лицо, но мой приказ выполнил точно.

И сейчас стоял передо мной с недовольной миной. Я отдал приказ своим разведчикам развернуть НП и приборы наблюдения, указав место развёртывания – на открытом месте, между окопами.

– Товарищ подполковник, хочу вас предупредить, здесь работают снайпера и советую вам переместится в окоп, откуда и вести разведку. – Семёнов всё это произнёс с таким видом – понаехали, мол, штабники… Мы тут воюем, а они развлекаться приехали – Нужно было немедленно поставить командира дивизиона на место.

– Хорошо, пошли, Константин Иванович, на твоё НП. Посмотрим, как ты организовал работу, может и переместимся туда. – Мы направились к просторному окопу наблюдательного пункта, вокруг которого было всё засрано и замусорено пустыми банками, мелким мусором и остатками пищи, с вьющимися над ними здоровенными, зелёными мухами. Спустились по ступенькам вниз. Из приборов была расставлена буссоль, а рядом с ней расстелена рабочая карта командира дивизиона. Тут же стояли котелки с засохшей кашей, вокруг которых также активно и жизнерадостно вились, спаривались всё те же огромные зелёные мухи. В окопе был тот же бардак, а по брустверу задумчиво гуляли куры и, шаркая ногами, выкидывали землю на карту и котелки с пищей. Я молча обернулся к Семёнову с немым вопросом.

– Мы тут птицеферму взяли, вот и подразжились немного трофеями….

– Не вы, Константин Иванович, ферму взяли, а первый батальон, – послышался весёлый голос капитана Шпанагель, а затем в окоп спустился сам командир первого батальона. – И нечего к этому примазываться.

Поздоровавшись с комбатом, я кивнул на комдива: – Ну что Алексей, какие-нибудь претензии есть к моим артиллеристам?

Командир батальона засмеялся и, хитро глянув на Семёнова, протянул: – Да, пока нет…

– Константин Иванович, я крайне удивлён этим бардаком и говном вокруг НП. – С показным изумлением и тихим ужасом я развёл руками и после секундной паузы, продолжил, – а теперь давай твои документы посмотрим. Покажите мне журнал разведки и обслуживания стрельбы, схему ориентиров и свою рабочую карту.

Конечно, ни одного рабочего документа отработано не было и я тихим голосом вежливо стал «тыкать» носом Семёнова в каждый недостаток и в каждый не доработанный документ, водил его по окопу, палочкой показывая на фекалии и небрежно сбрасывая котелки с недоеденной пищей на землю.

– Константин Иванович, и ты хотел пригласить своего, – на слове «своего» я сделал ударение, – своего начальника артиллерии в эту клоаку. Ну, ты меня не уважаешь, товарищ подполковник….,

Алексей Шпанагель ехидно посмеивался, одобряя мою воспитательную работу и подзуживая меня на дальнейшее: – Борис Геннадьевич, давайте, давайте…. Пожёстче, пожёстче его, а то возомнил себя тут маршалом Жуковым…. – Константин Иванович краснел, синел, но не оттого что ему было стыдно за этот бардак и допущенные просчёты. Ему было обидно, что я его как последнего лейтенанта отчитываю и не скрываю своей издёвки. Может быть, Семёнов в конце концов и вспылил бы на мои нравоучения, но на бруствере появился Гутник и доложил, что к работе всё готово.

– Борис Геннадьевич, зря вы там наверху развернулись, – командир батальона легко тронул меня за руку и продолжил, – с фермы, что впереди нас снайпер постреливает. Я по этому поводу своих офицеров и прапорщиков сейчас собираю – буду их драть за то, что без бронежилетов ходят.

Я вышел к своему развёрнутому наблюдательному пункту, сел на металлический ящик за оптический прибор: – Майор Громов, пристрелять репер, а я пока понаблюдаю. – Развернул прибор вправо и начал разглядывать птицеферму. Впрочем, разглядывать там было нечего. Виднелось лишь несколько зданий с проваленными крышами и бетонный забор, позиции первого батальона проходили в ста метрах от забора, и они более-менее контролировали птицеферму. Повернул влево, в полутора километрах и впереди был виден Горагорск, но только южная его часть, половина которого была