Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

Живущие в Астрахани и Кизляре индийцы не имеют у себя жен по причине опасных своих и трудных путешествий в Киргизские степи, по причине непостоянства их пребывания и что при смерти их, по обычаю земли своей, не могут с женами так разлучаться, поелику законы российские то запрещают. Многие индийцы живут с татарами. К большей части увеселений они равнодушны. Отъевши, любят они поспать часа два, потом курят табак, играют в шашки по индийскому обычаю, забавляются музыкою на своих простых инструментах или смотрят на Татарские пляски, шутовства в обмарачивании друг друга проворными обманами и другия скоморошничества.

Мертвецов своих сожигают вне города, в сделанной нарочно печи, и прах разсевают по воде.

Они последуют языческому браминскому исповеданию. Брамины почитают вообще жизнь тюремным заключением, смерть же и степени преселения душ подобны состоянию зародыша и преддвериям к истинной и существенной жизни человеческой. А потому и привязаны они так мало к удовольствиям сея жизни, наблюдают строгую умеренность в пище и питии, трудные дела заслуг, воздержание и другие добродетельныя упражнения. В Астрахани имеют они небольшую молитвенную храмину (Такур Дуара), похожую на их лавки, только без скамьи. В оной стоит малый жертвенник, а на оном бурханы Рамдши и Балемуконда, в мужеском виде, Латне Мандии и Ситамата в женском, все из крутца с толстою позолотою, образом как монгольские бурханы, весьма чистой работы. Пред идолами сими поставлены жертвенные чашечки с сарацинским пшеном, плодами и некоторыми сахарными приправами. Подле жертвенника висят два малые колокола. Пол божницы сей покрыт коврами. Священнослужитель их есть из браминов, называемых гузандии, который отменяется от них одною турецкою повязкою на голове в своем одеянии и жизнь ведет весьма набожную, строгую, ограниченную и самую трудную.

Они отправляют всякое утро и вечер в божнице сей свои моления, которые в праздничные их дни бывают повеликолепнее. Пред молитвою все моются в бане, неподалеку от божницы выстроенной; священнослужитель стоит босыми ногами пред жертвенником лицем к оному. Пономарь безпрестанно бьет колотушками в колокола, а равно и гузандий часто гремит в ручные колокольчики. Миряны при входе в божницу кланяются низко к жертвеннику, целуют ноги у гузандия и, поджав ноги, садятся с покрытыми головами против жертвенника, обращая лице свое к истуканам. Гузандий читает тихо много молитв, с благоговением и как бы распевая, которые повторяют тихо за ним миряны. Часто все глубоко воздыхают и повергаются лицем на пол. Молитвы их распоряжены по двум четкам, на Сурмони из оных двадсять восемь, а на Малге сто восемьдесят зерен коральных. По окончании молитве священнослужитель окропляет мирян освещянною водою, состоящею из распущенаго в воде леденцу; но иные утверждают, яко бы оная из мочи рыжей коровы, каковые у них в великом уважении, ибо они верят, что рыжая рогатая скотина первая из всех животных, созданных богом, должна быть; а потому и преимущественно приносится в жертву бурханам. При больших торжественных молебствиях гузандий освящает немного сахарцов и воды наипаче, в которую он погружает одного из бурханов, едущаго на осле, со многими светильниками в руке из растрепанных и в масло обмоченных тряпиц. Потом садится на пол и принимает от пономаря сахарцы и воду освященные со вздохом и молитвами, сопровождаемыми великим благоговением. В чем следуют ему после и все миряны.

Каждого года четвертое число октября торжествуют они праздник принятаго в число бурханов подвигоположника Рандши за основание благоденствия их народа. Тогда всякий индиец наилучше убирает лавку свою, освещает оную восковыми свечами и лампадами, не торгует ничем и весь день посвящает на молитвы и угощение хороших приятелей. Хозяин сидит в лавке своей, в лучшем одеянии своем; около него раскладены наилучшие его товары, а перед ним высыпаны все его наличные деньги; так же разложены торговые книги, ради обозрения всего прочаго его имущества. Показывают благословение, дарованное им от богов, и с радостною благодарностью за то отзываются. Приятели их и посетители, хотя бы они их и никогда не видали, угощеваются кофеем, чаем, напитками, приготовленным кушаньем, плодами и прочим, и при том бывают опрыскиваемы благоухающими водами. В тот же день раздают они богатыя милостыни.

Из благочестиваго побуждения дают они обеты всякого рода, часто весьма тяжелые, как-то не жениться, быть затворником, странствовать в отдаленнейшие места, много молиться, жить в нищете и прочее тому подобное. Затворники, или отшельцы и путешествователи, из набоженства, часто виданы без всякого лоскутка на теле их, кроме срамнаго места. Но обеты таковые для богатых бывают сносны, поелику они заставляют других исполнять вместо их оные. Перевозимы будучи чрез реку, индийцы поют, пока не выдут на землю, причем, статься может, страх песенки припевает»[71].

Кавказская вертикаль[72]

Учитывая, как много русские знали об Индии и, главное, о путях в эту страну, поход казаков в 1801 году не был такой уж страшной авантюрой. Скорее можно было говорить о слабой материально-технической подготовке похода и полном отсутствии детальной проработки маршрута. Но при других исходных данных русский бросок к берегам Инда и Ганга выглядел вполне реальным. Англичане это отлично понимали, и уязвимость Индии для них была очевидна. Как и то, что любой завоеватель, который попытался бы атаковать «жемчужину короны» с моря, был бы обречен: британский флот в то время конкурентов не имел. А вот на суше все было не так однозначно, потому что британские генералы всерьез сомневались, смогут ли английские солдаты или тем более сипаи противостоять русской армии.

Более того, в Лондоне помнили, что вовсе не Павел I с Наполеоном впервые задумались о военном походе на Индию. Еще во времена правления Екатерины Великой, в 1791 году, французский эмигрант маркиз де Сент-Жени предложил императрице план похода в Индию через Бухару и Кабул. Местом сосредоточения русских войск должен был стать Оренбург. Результатом должно было быть восстановление власти Великого Могола. По мнению Сент-Жени, этот поход привлек бы на сторону русских мусульман Южной Азии и привел бы к восстанию в самой Индии против владычества англичан. Дальше обсуждения плана дело не пошло, но показательно, что Екатерина отнеслась к нему довольно серьезно.

Военные Ост-Индской компании в Калькутте и генералы в Лондоне понимали: сухопутный путь в Индию, который предполагает переброску больших военных подразделений с севера, есть только один – через Персию и Афганистан. И потому уже в 1800 году, как раз в тот момент, когда Павел и Наполеон выстраивали