Умереть, чтобы выжить. Фронтовые истории, наше время - Владлен Николаевич Чертинов

class="p1">Им дали пенсию по потере кормильца – 14 000 рублей – прожиточный минимум. Подольская администрация помогла с перевозкой мужа из ростовского госпиталя и частично с похоронами.

– Мы очень благодарны ребятам из отряда «Росич» и Лешиным друзьям, лишь они по-настоящему протянули нам руку помощи и были рядом в этот очень сложный для нас период, – говорит Елена.

Фото предоставлено Вероникой Ситниковой

Мы с дочкой не сдаемся, просто не имеем на это права, ведь за нашими именами стоит фамилия Леши! Наша дочь очень похожа на папу как внешне, так и характером, что очень согревает мне душу и сердце. Я очень верю, что, глядя на нас свыше, он будет гордиться, что в этой земной жизни у него была такая семья.

Ангелы с обгоревшими крыльями

Морскому пехотинцу, в которого попали больше 100 осколков, не дали умереть любовь и вера жены

Мы привыкли восхищаться подвигом жен декабристов. Но он меркнет в сравнении с подвигом русских женщин, чьи мужья получили тяжелые ранения на СВО. Вика – супруга морского пехотинца, который раньше был донецким шахтером. Евгений не выжил бы уже много раз, если бы Господь не послал ему такую жену. Эта история об изнанке СВО и о русских женщинах, которые сражались за своих мужчин. Потому что мало уцелеть в бою, часто нужно еще выжить в госпитале и в тылу.

«Наша страшная история»

Во время СВО немало жен бросили своих искалеченных на войне мужей, подобно релокантам, в трудный час бросившим Родину. Но Россия держится на других женщинах. На таких, как Вика.

День бракосочетания. Они не раз спасут друг друга.

Фото предоставлено Викторией и Евгением

Они с Евгением из Харцызска – города в 12 километрах от Иловайска и в 26 от Донецка. Когда они познакомились, ей было 19, ему – 20.

Евгений тогда еще работал не на шахте, а на металлургическом заводе.

Он всегда был целеустремленным. Через две недели совместных хождений за ручку сказал: «Я влюбился». На что Вика ответила: «Я не влюбилась». И услышала: «Ничего. Потом полюбишь». Он был прав. Оба так полюбили, что спасали друг друга уже не раз.

– Наша страшная история началась в 2014 году. На нас напали свои же. Они прыгали-прыгали на майдане, а потом, когда сняли Януковича, стали организовывать группы, чтобы идти на Донбасс. К нам пришли люди с Западной Украины с нашивками «рабовласник» («рабовладелец») и сказали: вы теперь наши рабы. Я не шучу. Им обещали в Донбассе хату и двух холопов, – рассказывает Вика.

Городская власть Харцызска сбежала. Люди остались в растерянности. Евгений пришел домой с шахты со стеклянными глазами, сказал: «Это моя родина, надо ее защищать». И они, ребята с улиц, совершенно разных профессий, стали создавать первые подразделения и блокпосты. Евгений был в гуще событий. Начались бои за соседний Иловайск. Украинская нацгвардия окружила город и стала его обстреливать. Их дом содрогался от взрывов, Вика из окна смотрела на зарево над Иловайском и знала: муж где-то там. Спустя год он рассказал: в Иловайске их было 300 человек, а выжило 30. Отбив Иловайск, они пошли дальше штурмовать Дебальцево и там понесли большие потери. Евгений потом показывал Вике могилы по обе стороны дороги в Дебальцеве, вдоль которой они наступали. По ней можно идти пешком и по пути все время кого-то поминать.

– Потом, в 2015-м, уже после освобождения Дебальцева, муж не мог спать нормально – просыпался от любого звука с красными от полопавшихся капилляров глазами, – вспоминает Вика. – Когда они входили в Дебальцево, видели, как кошки и собаки ели бабушку, как голодные исхудавшие дети вылезали из подвалов. Находили трупы украинских солдат без внутренних органов, чуть присыпанное захоронение детей, стариков, женщин. Многие его товарищи тогда не выходили из запоя, а он держался. Его ни разу не клинило.

В 2014-м они победили. Но еще долго просыпались по ночам от малейшего звука.

Фото предоставлено Викторией и Евгением

Когда в 2015-м наступило «условное перемирие», Евгений пробовал вернуться на шахту, но ему было тяжело общаться с теми ребятами, которые не пошли воевать. Кто-то говорил: «Меня жена с тещей в сарае заперли». Кто-то: «Я бы пошел, да у меня дети». Он отвечал им: «У меня тоже дети. Я за своих и твоих воевал, пока ты в сарае отсиживался».

Перед войной, при Януковиче, который поддерживал Донбасс, их молодая семья жила хорошо. Женя получал на шахте 7 тысяч гривен, что равнялось тогда тысяче долларов. Вика не понимает вообще, почему «эти идиоты» на них напали, ведь вся Украина жила за счет промышленного пятачка – Донбасса, Луганска и Харькова, где сосредоточены заводы и институты.

Самый радостный день. 2017 год. Евгений в День Победы со своей Викторией и сыном Георгием.

Фото предоставлено Викторией и Евгением

А после войны денег семье стало не хватать. При переходе на рубли зарплаты просто умножили на два. 7 тысяч гривен превратились в 14 тысяч рублей. Это была уже далеко не тысяча долларов. У бабушки Вики раньше была пенсия 1300 гривен, и ей хватало на все! А стало 2600 рублей.

Поговаривали, что зарплаты специально не поднимают, чтобы мужики шли в военные. Но не платили и в армии: Евгений служил и получал сначала 15 тысяч, потом 22 тысячи. И с этих денег еще пытался что-то откладывать. Но всякий раз, когда у них в роте кто-нибудь на линии соприкосновения погибал, он приезжал и забирал из копилки все свои сбережения – 10–15 тысяч рублей. Они выдавали семьям, потерявшим кормильцев, мешок гречки, риса, два ящика тушенки и еще с ребятами скидывались, потому что у родственников часто не было денег на похороны.

– Я не спорила. Мы не голодали, – говорит Вика. – Работала бухгалтером на базе и могла в крайнем случае даже под зарплату набрать продуктов. Понимала, что есть люди совсем нищие. Как-то услышала на рынке разговор двух женщин, приехавших из разнесчастного Иловайска после снятия украинского окружения: «Давай хотя бы бычков пару килограмм купим, на неделю нам хватит». Килограмм бычков стоил тогда 50 рублей, у этой рыбы голова большая, тела почти нет, но зато она быстро клюет – ее раньше покупали для кошек. Услышав их разговор, я