Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

Дьем и Нху, похоже, поняли, по крайней мере, часть сообщения. В качестве уступки Кеннеди их старший брат, архиепископ Тук, покинул страну, чтобы присутствовать на встрече в Ватикане. Мадам Нху тоже ушла, но не раньше, чем осудила американских советников как «маленьких солдат удачи». Однако сам Нху никуда не собирался.

Кеннеди и его советники оставались резко разделенными. Некоторые продолжали утверждать, что без свежего руководства Южный Вьетнам не выживет. Другие были так же уверены, что устранение Дьема и Нху приведет только к катастрофе. Самые основные факты, казалось, были поставлены под сомнение. На одной из встреч президент попросил двух чиновников, недавно вернувшихся из Вьетнама, поделиться своими впечатлениями. Генерал-майор морской пехоты Виктор Крулак заверил его, что война в деревне идет хорошо. «Наша цель — победить, — сказал он; — смена правительства только усложнит эту задачу». Джозеф Менденхолл, ветеран Госдепартамента, категорически не согласен: война проиграна. «Всепроникающая атмосфера ненависти и страха охватила Сайгон — ненависти и страха перед Нху, а не перед Вьетконгом». То же самое было в Хюэ и Дананге. Победа была невозможна, пока Нху все еще обладал властью.

Президент покачал головой.

— Вы оба ездили в одну и ту же страну?

Посол Генри Кэбот Лодж и президент Нго Динь Дьем впервые встречаются во дворце Гиа Лонг 1 сентября 1963 года. Лодж не видел необходимости в частых встречах. «Шансы на то, что Дьем выполнит наши требования, практически равны нулю», — сказал он.

Братья Нго трижды бросили вызов обстоятельствам и избежали катастрофы — против генералов, которые надеялись свергнуть их в 1954 году, против Бинь Сюйена в следующем году и против заговорщиков в 1960 году. триумф был ярким. В конце концов, они разгромили буддистов и перехитрили генералов. Они убедили себя в том, что стратегически важные деревни вносят революционные изменения в жизнь сельской бедноты и что коммунисты находятся в бегах. (Мадам Нху позже заявила, что Сайгон был всего «в двух пальцах от победы».) Капитуляция Ханоя была лишь вопросом времени. Между тем, хотя американцы всегда были назойливы и часто пытались, братья не верили, что осмелятся отказаться от своей поддержки.

На этот раз они ошиблись. 2 октября Лодж узнал, что готовится новый переворот. Было задействовано большое количество офицеров, в том числе несколько, которые в конечном итоге сыграют важную роль в истории Южного Вьетнама, в том числе полковник Нгуен Ван Тьеу, который присоединился к партии Нху Кан Лао и обратился в католицизм, поднимаясь по военной лестнице; Нгуен Цао Ки, командир транспортного крыла молодых ВВС Южного Вьетнама; генерал Нгуен Хан, ветеран боевых действий в Центральном нагорье; и главарь, генерал Зыонг Ван Минь, известный своим товарищам-офицерам как «Толстяк», потому что он был мускулистым и внешне добродушным, и «Большой Минь» для американцев, потому что ростом в шесть футов он возвышался над большинством своих соотечественников.

Лодж доложил Кеннеди Мину о холодной оценке текущей ситуации:

Вьетконговцы неуклонно набирают силу; иметь на своей стороне больше населения, чем [правительство Сайгона ];… аресты продолжаются, и… тюрьмы переполнены;… все больше и больше студентов переходят на сторону Вьетконга;… взяточничество и коррупция в администрации; и… «сердце армии» не в войне.

Президент снова не был уверен, что он хочет сделать. Он отправил Макнамару и генерала Тейлора обратно в Сайгон для еще одной ознакомительной поездки. Война добилась «большого прогресса и продолжает прогрессировать», сообщают они. Они по-прежнему выступали против государственного переворота, но для того, чтобы получить влияние на Дьема — и убедить внутренних критиков, уже обеспокоенных тем, что обязательства Америки безграничны — они призвали Кеннеди опубликовать более раннее предсказание генерала Харкинса о том, что полностью обученные и полностью оснащенные южновьетнамские силы победит коммунистов к 1965 году, а также даст знать, что первая тысяча американцев будет выведена в течение следующих трех месяцев. Кеннеди последовал этому предложению, но не выступил против переворота.

Лодж сказал Белому дому, что заговорщики должны знать, как отреагирует Вашингтон, прежде чем они выступят против Дьема и Нху. Он попросил разрешения успокоить их.

9 октября в телеграмме «только для глаз» он получил это: «Хотя мы не хотим стимулировать [переворот], мы также не хотим оставлять [] впечатление, что [] США будут мешать изменению правительству или отказать в экономической и военной помощи новому режиму, если он окажется способным повысить [] эффективность [южно-вьетнамских] военных усилий». Лодж передал информацию генералам.

Слухи о том, что, казалось, вот-вот произойдет, продолжали распространяться по Сайгону, и Дэвид Халберштам так часто сообщал в «Нью-Йорк таймс», что сам Кеннеди пытался убедить своего издателя перевести репортера из Сайгона.

Утром 1 ноября Лодж в последний раз посетил Дима. «Пожалуйста, передайте президенту Кеннеди, что я хороший и искренний союзник, — сказал Дьем, — [и] что я очень серьезно отношусь ко всем его предложениям и хочу их выполнить, но это вопрос времени».

Было слишком поздно. Верные заговорщикам войска ВСРВ уже захватили ключевые объекты в Сайгоне. Они окружили дворец и потребовали от президента немедленной сдачи. Дьем и Нху выскользнули через боковую дверь и в конце концов нашли убежище в церкви в китайском районе Чолон. Они согласились сдаться только при обещании безопасного выезда из страны. Повстанцы подобрали их на БТР и убили вскоре после того, как они забрались внутрь.

В Сайгоне ликующие толпы снесли статуи Дьема и украсили солдат АРВ цветами. Тысячи политических заключенных Дьема были освобождены из пятидесяти тюрем, в которых они содержались, в том числе доктор Фан Куанг Дан — продемократический политик, который три года подвергался жестокому обращению за поддержку переворота 1960 года против Дьема — и его старший сын. сын Фан Куанг Туе, который недавно был заключен в тюрьму за участие в буддийском восстании. «Все буквально разрывались от счастья, — вспоминал Туэ. «В воздухе чувствовалось возбуждение».

Дуонг Ван Май вспомнила, как она была рада перевороту. Диму пришлось уйти. «Он делал невозможным победу в войне, потому что люди были против него. Но мой отец волновался, потому что мы не знали, кто его заменит».

«Сегодня у каждого вьетнамца на лице улыбка», — сообщил Лодж. «Перспективы [сейчас] для более короткой войны, — сказал он, — при условии, что генералы останутся вместе. Конечно, офицеры и солдаты, способные провести подобную операцию, должны хорошо проявить себя на поле боя, если их