100 великих сражений Второй мировой - Юрий Николаевич Лубченков

три немецкие пехотные дивизии и 18‐ю румынскую, которую поставил на северном фланге с расчетом, что, упираясь в Азовское море и имея болотистую местность перед своим фронтом, румынские солдаты смогут удержать позицию. Еще одна румынская дивизия прикрывала Евпаторию. У генерала Петрова, в Севастопольском оборонительном районе, было 7 стрелковых дивизий и три бригады против четырех немецких пехотных дивизий и одной румынской горной бригады. Таким образом, советские войска имели в Крыму достаточное превосходство в силах для успешного решения поставленной задачи.

Наступление Крымского фронта началось 27 февраля. Оно развивалось очень медленно, т. к. зарядили непрерывные дожди. Глинистый грунт размок, налипал тяжелыми комьями на обувь, одежду, колеса. В непролазной грязи застревало все – подводы и орудия на конной тяге, автомобили, даже танки. Приморская армия из Севастополя также нанесла удары в Северном и Восточном направлениях, пытаясь пробить кольцо окружения. Немцам удалось отразить все атаки. 18‐я румынская дивизия не устояла – на северном участке перешейка советские войска смогли прорваться на несколько километров, левый фланг немецкой обороны угрожающе выгнулся на запад. Манштейну пришлось бросить в бой свой единственный резерв – 213‐й пехотный полк и штабные подразделения. Упорные бои продолжались до 3 марта, а затем советские дивизии исчерпали свои ударные силы. Войска Крымского фронта достигли лишь незначительных успехов, в основном на своем правом фланге. На юге продвижение составило 400–800 м. Прорвать неприятельскую оборону на всю глубину, разгромить противника и открыть ворота в Крым не удалось.

В период с 13 по 19 марта наступление возобновилось, но и на этот раз дало весьма незначительные результаты, хотя полкам 46‐й немецкой дивизии пришлось за три дня отбить от 10 до 22 атак. 24–26 марта наши войска пробовали частью сил овладеть опорными пунктами в районе Кой-Асан с тем же успехом. Последнюю попытку Козлова, предпринятую 9—11 апреля, Манштейн парировал уже без особого труда: противник выдохся, а в 11‐ю армию стали поступать подкрепления, и наконец в ее составе появилась 22‐я танковая дивизия – 180 танков.

В середине апреля Ставка дала указание временно прекратить попытки продолжения наступления и перейти к «активным оборонительным действиям». Поскольку оборону, тем более прочную, создать не сумели, советскими уставами она просто не предусматривалась, то на деле фронт готовился к наступлению, а вернее, ждал приказа о его начале, которое планировалось в середине мая.

В это же период Манштейн приступил к подготовке своего наступления. Данные об этом поступали в штаб Крымского фронта, но там от них отмахивались. Имея в распоряжении 260 000 бойцов, 3577 орудий и минометов, 347 танков, советские военачальники, несмотря на многочисленные уже преподанные им уроки и вопиющие недочеты в организации своих войск, продолжали самоуверенно надеяться, что до разгрома противника остались считанные дни.

По замыслу германского командования, окончательное изгнание советских войск из Крыма, включая Севастополь, должно было составить начало крупного наступления на южном отрезке Восточного фронта. В начале мая подготовка к операции приняла интенсивный характер: немцы резко усилили деятельность всех видов разведки, на ряде участков провели разведку боем, прощупывая передний край, перегруппировывали свои войска. На Керченском фронте против трех советских армий сосредоточивались пять пехотных и одна танковая дивизии 11‐й армии, к которым добавлялись три дивизиона штурмовых орудий, одна румынская пехотная дивизия и одна кавалерийская бригада.

Задача наступавшей стороны осложнялась невозможностью совершить фланговый маневр. При этом оттеснить русских или даже совершить прорыв было недостаточно. 11‐й армии было необходимо не только рассечь советскую группировку на всю глубину, но уже в ходе прорыва уничтожить главные силы противника или бóльшую их часть. Советское командование предоставило Манштейну для этого самые благоприятные условия. На южном участке фронта советские части после потери Феодосии занимали старый парпачский рубеж. На северном участке в результате отступления 18‐й румынской дивизии фронт отклонялся большой дугой на запад, выходя далеко вперед за старый рубеж обороны. Немецкая разведка показала, что противник сосредоточил две трети своих сил на северном участке – 47‐ю и 51‐ю армии. На юге оборону занимала 44‐я армия, сформированная в Закавказье. Три ее дивизии находились на передовом и главном рубежах, две другие – в резерве. В состав армии входили также две танковые бригады и два отдельных танковых батальона.

Замысел, разработанный немецким штабом операции «Охота на дроф», заключался в том, чтобы нанести решающий удар не по непосредственно выдающейся вперед дуге, где этот удар сам напрашивался и просчитывался противником, а на южном участке вдоль побережья Черного моря. Чтобы облегчить задачу прорыва Парпачского рубежа, было решено провести морскую десантную операцию с помощью штурмовых лодок и перебросить на рассвете из Феодосии один батальон пехоты в тыл русским. С воздуха немецкое наступление поддерживал 8‐й авиационный корпус Рихтгофена – до 400 самолетов.

Рано утром 8 мая началась «Охота на дроф». Первыми же ударами немецкая авиация и артиллерия уничтожили заранее выявленные командные и наблюдательные пункты и узлы связи, парализовав всю систему управления советских войск. Уже к концу первого дня наступления штаб Крымского фронта фактически не имел никакого представления, что делается на его левом фланге. Войска, оказавшиеся без управления, должной устойчивости в обороне проявить не могли.

30‐й армейский корпус внезапным ударом на пятикилометровом участке вдоль побережья Феодосийского залива преодолел противотанковый ров и, прорвав позиции 63‐й горнострелковой дивизии, продвинулся на глубину 7–8 км, достигнув района Арма-Эли. Позади пехоты начали выдвигаться танки. Сыграл свою роль и высаженный с моря десант. Побережье не охранялось, и оказавшийся в тылу батальон застал русских врасплох. На северном участке к активным сковывающим действиям приступил 42‐й армейский корпус.

Катастрофы еще вполне можно было избежать. Обстановка к концу первого дня немецкого наступления позволяла организовать решительный контрудар во фланг 30‐му корпусу и восстановить положение. Ставка Верховного главнокомандования потребовала от командования фронта срочно подготовить такой контрудар, использовав для этого все свободные резервы. Генерал Козлов приступил к подготовке, рассчитывая утром 9 мая силами своей северной и южной группировок нанести с двух сторон удары по вклинившейся группировке противника и выровнять фронт. С этой целью южная группа должна была сформировать «кулак» в составе четырех стрелковых дивизий, двух танковых бригад и двух танковых батальонов и сосредоточить его на рубеже Арма-Эли, гора Кабуш-Эбе. Сосредоточение этих соединений было закончено к 4.30 утра. Однако намеченный контрудар осуществлен не был.

Едва только соединения заняли указанные рубежи, как очередной командующий 44‐й армией генерал-майор С.И. Черняк получил от комфронтом новое распоряжение, согласно которому часть сил южной группировки, в том числе одна танковая бригада, исключалась из ее состава и направлялась в распоряжение командующего северной группировкой для усиления его ударных