Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин

Янцзы, у китайского побережья южнее её и у берегов Тайваня. На Учебный флот в составе крейсеров 2-го класса «Ицукусима», «Мацусима» и «Хасидатэ» возлагалась задача по крейсированию во внутренних водах Японского архипелага, у побережья Кореи и Северного Китая[359].

На следующий день после расформирования Объединённого флота – 21 декабря 1905 г. – состоялась реформа центральных органов управления ВМС, выразившаяся в увеличении числа отделений МГШ с 3 до 4. Разведывательные функции перешли от 3-го отделения к 4-му. При этом численность штатов разведки и её задачи были расширены: теперь флотская разведслужба насчитывала не 5, а 7 офицеров при сохранении прежнего числа секретарей, редакторов и связистов (11), а вместо сбора и оценки информации о военном потенциале стран Дальнего Востока она отвечала за ведение разведки по всему миру. Радиоразведке как отдельному подразделению в новой организации МГШ места не нашлось. В ходе следующей реформы центральных органов военного управления флота 1 декабря 1916 г. штаты военно-морской разведки, снова ставшей 3-м отделением МГШ, увеличились с 18 до 29 сотрудников (в том числе 21 офицер), в её составе появились 5-й (изучение флотов основных стран) и 6-й (издание военной литературы и изучение военной истории) отделы. Задачи организации радиоразведки и шифросвязи на флоте были возложены на 4-й отдел 2-го отделения МГШ. Численность военно-морских атташе в 1905–1916 гг. (8) оставалась прежней[360].

Вплоть до 1930-х гг. в японском флоте сохранялась принятая с третьей четверти XIX в. система постоянной ротации офицеров. Как правило, военнослужащие не задерживались на одной должности более 2 лет, после чего переводились на боевые корабли, в воинские части или органы управления ВМФ Японии. Хотя данная система расширяла специализацию офицеров, она порождала постоянную текучесть кадров в военно-морской разведке и не способствовала повышению их агентурной квалификации, особенно в условиях работы против таких маститых противников, как контрразведки России или США. Например, один из наиболее опытных разведчиков-русистов Кавахара Кэсатаро, решавший перед войной несколько раз специальные задачи во Владивостоке и работавший под прикрытием языкового стажёра в Санкт-Петербурге и Порт-Саиде, с 1904 по 1906 г. служил на боевых кораблях и в органах военного управления, затем на 2,5 года вернулся в центральный аппарат 4-го отделения МГШ, с 1909 по 1911 г. вновь проходил строевую службу на флоте, повторно в 1911–1914 гг. занимался разведывательной деятельностью в России в качестве военно-морского атташе, но после приезда из российской столицы и вплоть до выхода в отставку в 1923 г. больше к разведке никакого отношения не имел, хотя в 1918–1920 гг. и командовал 5-й эскадрой 3-го флота, стоявшей на рейде Владивостока[361].

Некоторые изменения после Русско-японской войны произошли в системе обучения офицеров военно-морской разведки. С 1909 г. с целью углублённой языковой подготовки её будущие сотрудники формально зачислялись на факультет повышения квалификации Военно-морского штабного колледжа и направлялись на соответствующее отделение Токийской школы иностранных языков: из 277 офицеров ВМФ, окончивших её в 1911–1943 гг., 67 человек (24  %) обучались немецкому, 65 (24 %)– французскому, 52 (19 %)– китайскому и только 36 (13 %)– русскому языкам[362]. Английский язык изучался непосредственно в колледже, хотя некоторые офицеры также осваивали его в Токийской школе.

Как правило, офицеры, окончившие это учебное заведение до 1923 г., на разведывательную работу в европейскую часть России под легальным прикрытием не направлялись, а служили своеобразным резервом РУ МГШ: из 14 выпускников школы по классу русского языка только капитан-лейтенант Миякэ Синго и капитан 3-го ранга Найто Сёити были посланы в 1915–1916 гг. на языковую стажировку в Петроград, остальные же вернулись на боевые корабли и были задействованы уже в ходе так называемой «сибирской экспедиции» (1918–1922). В дополнение к ним военно-морская разведка продолжала направлять специально отобранных офицеров непосредственно в Санкт-Петербург, где они с нуля осваивали русский и один из европейских языков, что позволило МГШ после окончания войны в 1905 г. и вплоть до разрыва советско-японских отношений в августе 1918 г. подготовить ещё 7 разведчиков.

Ряд штатных сотрудников РУ МГШ совмещал основную службу с преподавательской деятельностью в Военно-морском штабном колледже, однако курс разведывательных дисциплин в его учебной программе отсутствовал, а специализированное заведение по подготовке офицеров агентурной разведки для ВМФ Японии вплоть до конца Второй мировой войны так и не было создано.

Следует отметить, что, несмотря на закрепление за Россией статуса главного, а за США второго по значимости противника, основные усилия органов военно-морской разведки Японии в межвоенный период были направлены на Великобританию: по неполным сведениям, в 1905–1914 гг. в долгосрочных командировках (от 1 года и выше) на Британских островах под легальным прикрытием побывало не менее 40 офицеров японского флота, в то время как в США – 11, а в России – только 4.

Причиной этого послужила революция в английском кораблестроении, связанная со спуском на воду 10 февраля 1906 г. линейного корабля «Dreadnought», а через год – линейного крейсера «Invincible». «Dreadnought» стал первым в истории кораблём, при постройке которого был реализован принцип «all big gun», то есть его вооружение только 305-мм орудиями при отсутствии орудий промежуточного калибра; кроме того, оснащение паротурбинной силовой установкой делало этот линкор одним из самых быстроходных в мире.

Командование японского флота достаточно быстро осознало угрозу отставания от потенциальных противников, поэтому 28 сентября 1906 г. военно-морской министр вице-адмирал Сайто Макото обратился к премьер-министру Сайондзи Киммоти с запросом на выделение средств для модернизации императорских ВМС, у которых сопоставимыми с дредноутами кораблями были только вступившие в строй линкоры «Касима» и «Катори», а также недавно заложенные линкоры «Аки» и «Сацума». Сайто просил утвердить смету расходов на строительство в 1907–1913 гг. минимум 1 линкора водоизмещением 20 000 тонн, 3 крейсеров 1-го класса водоизмещением 18 000 тонн, 3 крейсеров 2-го класса, 18 эсминцев и 6 подводных лодок. Правительство одобрило этот проект, и в декабре он был вынесен на рассмотрение парламента, который в марте 1907 г. согласился на выделение требуемых средств. После утверждения этой программы и внесения ряда корректировок японский флот получил в 1911–1913 гг. 2 линкора («Кавати», «Сэццу»), 1 линейный крейсер («Конго»), 3 крейсера 2-го класса («Тикума», «Яхаги», «Хирато») и 1 эсминец («Умикадзэ»)[363].

Благодаря вступлению в строй новых боевых кораблей и принятию кораблестроительной программы на 1907–1913 гг. организация ВМФ Японии 24 декабря 1908 г. была изменена: на базе Южно-Китайского флота был образован 3-й флот (7 крейсеров, авизо и канонерских лодок), который отвечал за несение охранной службы у Тайваня, о. Пэнхуледао, в бассейне р. Янцзы и у побережья Китая южнее её, в то время как 1-й флот (8 линкоров и крейсеров 1-го класса, 2 крейсера