Zа право жить - Коллектив авторов

куда-то на юг, в сторону расположения наших войск. До того я видел их под Работино тогда, когда они шли четко на нас, гаснув в небе незадолго до свиста, взрыва и через секунды замершего в груди стука сердца «тыр-тыр-тыр-тыр-тыр»….

Сейчас же они не гасли, медленно, непоколебимо-уверенно в своей цели проплывая над нами. Их путь закончится далеко позади. Здесь можно лишь наблюдать за ними с бессильной злостью.

В это окно влетали комья земли и облака пыли, когда неожиданно глухо где-то вдали, километрах в двух, бухал танк. Оставалось только успевать падать на пол, вжимаясь в тюки соломы. Резкий, давящий на психику свист, и всего через пару секунд ощущение – буквально кожей – тяжести и скорости летящего снаряда, разрывающего, рассекающего, сминающего, спрессовывающего воздух. Взрыв. Вспышка мысли: «Услышал – значит, не мой». Обжигающее все тело изнутри чувство спасения и контрастный ледяной душ безжалостного понимания, что не спасет, не укроет, не защитит этот говенный домик, если он попадет прямо сюда.

Земля, пыль на всем. Чертовы очки… Никогда, ни в каких других обстоятельствах не чувствуешь себя настолько ущербным по отношению к людям с нормальным зрением, как после осыпания землей. Протереть линзы толком нечем. Спасаешься тем, что есть под рукой, хоть как-то. Дорогущий немецкий пластик, рассчитанный на жизнь в комфорте и неге, предательски царапается, покрываясь раз за разом микротрещинками и шрамами. Он комфортно пережил тюрьму и лагерь, но война становится для него непреодолимым испытанием.

Однако на войне горизонт мышления и планирования сужается. Понадобятся ли тебе очки в принципе по истечении ближайших минут? Считаешь работу танка. Помимо мыслей, куда он положит следующую дуру, думаешь о том, вернется ли он, расстреляв этот пакет.

Почему-то… Не знаю, почему, не берусь сейчас дать объяснение этому феномену, это иррациональная мысль: ты не веришь, что там, за полтора-два километра, в танке сидит Мыкола.

Мыкола – он вот тут, где-то среди этих деревьев, метрах в ста, а может, и тридцати от тебя, лежит на земле с автоматом. Мыкола – это тупое, упорное, злобное, ожесточенное мясо. А там, в технике, кладет снаряды рядом с тобой кто-то другой – побритый, пахнущий одеколоном, пьющий хороший кофе и курящий хорошие сигареты. Человек из другого мира, приехавший на сафари.

Мыкола здесь, чтобы драться. Тот человек, с одеколоном и кофе, он – чтобы работать.

Сейчас он отработает по тебе пакет и уедет. Возможно, даже насовсем. Получив на карточку свои деньги, уедет из этой жопы туда, где есть душ, электричество, магазины, кабаки, рестораны, девки, постельное белье…

Разумеется, все это, наверное, не так. И в том чертовом танке сидели точно такие же грязные и уставшие люди, что и вокруг меня, а вовсе не «офицеры и джентльмены».

Я всего лишь черкнул мысли из своей головы. Зафиксировал свои ощущения…

II

Я был на СВО ровно полгода.

Из них непосредственно в активных боевых действиях я участвовал примерно три месяца.

Апофеозом этих трех месяцев стали три моих дня в Новопрокоповке, с 4 по 7 октября 2023 года.

Три дня, которые вместили практически все. Три дня и три ночи.

Из моей памяти постепенно вытесняются, тускнеют и размываются иные населенные пункты. Ни один из них не оставил какого-то следа в моей душе.

Новопрокоповка никогда уже не станет для меня просто точкой на карте.

Новопрокоповка – это мой личный, маленький Сталинград, Курская дуга, Ватерлоо, Аустерлиц и Аркольский мост, вместе взятые.

Это первое место, где я лично ощутил, что такое «ни шагу назад».

Первое место, где я воочию увидел, как упирается, вгрызается в землю русская армия и дальше «они не пройдут».

В Новопрокоповке лично для меня закончились бесконечные бегства по лесополкам, удирание от мин и снарядов, падающих тебе прямо след в след, нескончаемая, ставшая уже фоном – череда поражений, разгромов, неудач и бега, бега, бега….

Вплоть до самой Новопрокоповки война, которую я знал и видел, – это бегство. Бегство с тоннами брошенной тушенки, снаряги, боеприпасов, цинков с патронами, морковок от РПГ, с брошенными «двухсотыми». Бегство оттуда, куда мы уже и не надеялись когда-либо вернуться…

Опять мы отходим, товарищ,

Опять проиграли мы бой,

Кровавое солнце позора

Заходит у нас за спиной.

Мы мертвым глаза не закрыли,

Придется нам вдовам сказать,

Что мы не успели, забыли

Последнюю почесть отдать.

Не в честных солдатских могилах –

Лежат они прямо в пыли.

Но, мертвых отдав поруганью,

Зато мы – живыми пришли!

Никто и ничто вернее этих симоновских строк не скажет, не опишет и не передаст тот отчаянный ужас и позор кровавого, душного, жаркого лета 2023 года, пиком чего стал украинский прапор, водруженный над руинами работинской школы 23 августа.

А в Новопрокоповке – все, баста.

В Новопрокоповке это кончилось. Работино они взяли, но в Новопрокоповке они не прошли.

Но как же они рвались сюда! Как они хотели досюда дойти. И доходили, и заходили.

Но только лишь для того, чтобы навечно здесь лечь и остаться.

Новопрокоповка стала могилой их штурмовых групп. Самой крайней точкой, куда ступала нога украинского солдата в ходе их «контрнаступа».

Ступать-то она ступала, но вот закрепиться здесь им была не судьба.

Однако за это приходилось платить жизнями многих.

Две смерти видел я только в нашем маленьком домике с соломой. А сколько людей еще погибло вокруг!

Мальчик, встреченный мною в Новопрокоповке, погиб в этом домике. Но был еще один, в самый первый день.

Чибис был его позывной.

Он попал под артобстрел и лишился ступни. Жгут сам себе поставить не смог. Полз к дорожному знаку, истекая кровью, звал на помощь, взмахивал иногда рукой.

Двое рискнули, под угрозой нового удара кассетками, выскочили из дома, добежали до него, схватили за руки, волоком поднесли к выбитому окну, забросили в дом, заскочили сами.

Я был там наготове, ждал их. Начал ставить жгут, понимая бессмысленность своих действий, глядя на его культю.

Из нее даже капля крови не капнула, пока мы с ним возились. Чибис вытек. Он уже был почти пустой, и минуты его жизни были сочтены. Я все равно наложил жгут и всадил ему в предплечье промедол. У меня было две ампулы, и