Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

Муркрофт родился в 1767 году, точная дата неизвестна, в Ормскирке, графство Ланкашир, в семье богатого фермера. Дохода семьи хватило на то, чтобы обеспечить обучение Уильяма на врача-хирурга в Ливерпуле. Но когда он уже заканчивал учебу, рогатый скот в этой части Англии поразила неизвестная эпидемия. И молодой Уильям Муркрофт устроился на работу ветеринаром, он хотел понять, что происходит с животными, что это за таинственная болезнь, и его усердие, любопытство, умение работать произвели на землевладельцев графства такое впечатление, что они предложили ему оплатить обучение в колледже. Но с одним условием – он оставит хирургию, чтобы учиться в ветеринарном институте во французском Лионе. И Муркрофт согласился. Это тот самый случай, когда какая-то мелочь, небольшое обстоятельство меняют и определяют судьбу человека.

Он прибыл во Францию в 1789 году, в разгар Великой революции, но, несмотря на бурные события, смог окончить обучение и стать выпускником-англичанином с дипломом ветеринарного хирурга. Вернувшись в Англию, Муркрофт создал «больницу для лошадей» в Лондоне, на Оксфорд-стрит, открыл первый в стране ветеринарный колледж, совершил революцию в коневодстве, предложив новые хирургические методы лечения хромоты у лошадей. Он оформил четыре патента на производство новых подков.

Когда в 1803 году Муркрофта мобилизовали, потому что Англия ожидала вторжения Наполеона, он попал в Вестминстерский конный добровольческий отряд и в это время познакомился с Эдвардом Пэрри, директором Ост-Индской компании. И вот как раз Пэрри принял талантливого ученого, ветеринара, врача Муркрофта на работу в Компанию. В 1808 году Муркрофт сошел с корабля в Калькутте.

Положение дел в индийских колониях в области коневодства Муркрофт нашел ужасающим. Разведение шло как попало, породистых лошадей скрещивали с местными недоросликами, бумаги военные коневоды фальсифицировали, чтобы списывать деньги. Первым делом Муркрофт избавился от бракованных лошадей, затем он решил вопрос с кормовой базой – он стал первым в промышленных масштабах выращивать овес в Индии. Весь 1811 год Муркрофт путешествовал по индийским княжествам в поисках лучших племенных лошадей. В Бенаресе словоохотливые торговцы рассказали ему, что самый большой и лучший лошадиный рынок в мире находится в Бухаре. Тогда ученый стал планировать поездку в Среднюю Азию, нанял на работу перса, которого звали Иззат Аллах Мир, и вместе они принялись разрабатывать маршрут. Еще Муркрофт намерился посетить Тибет, где, как ему сказали, тоже есть отличные экземпляры.

В мае 1812 года он отправился туда через предгорья Гималаев вместе с капитаном Уильямом Хирси. Оба представлялись индуистскими торговцами-паломниками и везли с собой немало товара на продажу. Сразу вспоминается письмо Сеславина, где он упоминает «англичан, переодетых молельниками», то есть паломниками. Правда, Сеславин писал о некой встрече 1816 года. Но произошла она там же, где был Муркрофт, у истоков Ганга, и вместе с тем очевидно, что такой способ маскировки – паломник или купец, широко применялся английской разведкой.

Тибетцы поначалу не хотели пускать к себе иностранцев, маскировка не сильно помогла Муркрофту. Но он сумел уболтать местных влиятельных сановников, пообещать выгоды для Тибета и для них лично, он подлечил нескольких из них, и в итоге ему разрешили проехать по Тибету и даже посетить озеро Мапам-Юмцо, или, как его еще называют, Манасаровар, которое считается священным. По легенде, озеро Манасаровар было первым сотворенным в сознании Брахмы объектом. Название озера Manas sarovara образовано от санскритских слов manas (сознание) и sarovara (озеро).

И вот там, в Тибете, Муркрофтом овладела идея о том, что индийские колонии Англии в опасности, и опасность эта идет от русских. Причиной тому стали две собаки, которых путешественник встретил в доме тибетского сановника. Собаки были явно европейские – терьер и мопс, это были абсолютно не азиатские породы. Кроме того, в Азии собак для развлечений редко держали, в местных условиях требовались собаки крупные и злые, вроде туркменских алабаев или тибетских мастифов. Собаки сановника принялись ласкаться к Муркрофту, явно признав в нем европейца, а сановник подтвердил, что ему их подарили русские купцы. Для Муркрофта это был неприятный факт. Оказывается, русские добрались уже до Тибета, здесь их принимают, они знают даже такие сложные пути в Индию. Путешественник не поверил только в то, что собак подарили купцы. Он попытался управлять ими, те стали выполнять команды, и у Муркрофта родилось подозрение, что собаками на самом деле владели не купцы, а военные. Возможно, разведчики.

По возвращении в Калькутту Муркрофт получил выговор за то, что не привез лошадей из экспедиции, но ему было все равно. Он принялся писать начальству сообщения о том, что Российская империя, видимо, готовит экономическую экспансию на еще не освоенные рынки Азии, что Ост-Индская компания должна решить, будут ли коренные жители Туркестана и Тибета «одеваться в ткани из России или из Англии» и станут ли они покупать «железные и стальные орудия, произведенные в Санкт-Петербурге или Бирмингеме»[90]. Более того, Муркрофт полагал, что русские намерены захватить Центральную Азию, а затем эта участь постигнет и Индию. Руководство Ост-Индской компании, впрочем, понимало, что если атака на Индию со стороны русских и может произойти, то вряд ли именно сейчас, когда Россия ведет войну на Кавказе, и если у нее есть задачи в Азии, то это скорее защита своих границ от набегов киргизов и туркмен. И потому правление Компании ответило путешественнику, что ему не надо тратить время впустую и нечего ему ездить в «дикую местность на романтические экскурсии, к берегам Амударьи, и на равнины китайской Татарии». Но ученый не отступал. Он был уверен, что экспедиция важна. И даже не потому, что он должен купить туркменских ахалтекинских скакунов, так необходимых Компании, а потому, что русская угроза казалась ему самой очевидной. И в 1819 году он добился своего.

Союзником Муркрофта стал Чарльз Меткальф, глава Политического и Секретного отделов Компании, то есть фактический начальник разведки, который тоже считал, что предположение о возможном русском вторжении не лишено оснований. Меткальф уговорил, как сейчас сказали бы, топ-менеджеров, чтобы они согласились на экспедицию и оплатили ее. Но при этом Муркрофт, конечно, не должен был никак ассоциироваться с Ост-Индской компанией. Распространенная практика спецслужб. В случае провала ему было не на что рассчитывать, Калькутта сразу отказалась бы от него, заявив, что он действует по своей инициативе. Но такого патриота Англии, как Муркрофт, а он был, без всяких сомнений, настоящим патриотом, это не могло испугать. Он согласился отправиться в путь сразу, как только появится возможность. Меткальф же делал все, что от него зависело, чтобы обеспечить ученого-разведчика