Пакт Молотова–Риббентропа – детонатор мировой войны или шаг к Победе 1945 г.? - Александр Борисович Широкорад

конкретные дипломатические шаги намерено предпринять венгерское правительство, чтобы помочь ей в этом. Польское правительство постарается сдержать Румынию, если дело дойдет до вооруженного конфликта с Чехословакией.

Венгерский министр иностранных дел Калман Каня сообщил Хори, что венгерский Генштаб просил поддержки четырех польских корпусов только в том случае, если контрнаступление чехословацкой армии не ограничилось бы Закарпатьем, а на Карпатской Руси венгерскому Генштабу потребовалась бы помощь только одного польского корпуса.

Однако Бек не особенно поверил Кане и 11 ноября снова спросил у Хори, действительно ли планируется ввод регулярных войск, на что посланник ответил утвердительно.

19 ноября 1938 г. венгерский военный атташе подполковник Ласло Сабо был принят Муссолини. Он проинформировал дуче о плане Венгрии силой захватить все Закарпатье и попросил сто итальянских истребителей для защиты Будапешта и ряда военных заводов. Венгры боялись ударов чехословацкой авиации. Муссолини пообещал послать в Венгрию сто истребителей.

Вечером 20 ноября Чиано позвонил Риббентропу, рассказал о намерениях венгерского правительства и запросил Берлин о разрешении на перелет ста итальянских истребителей в Венгрию через австрийскую территорию. Риббентроп возмущенно заявил, что Германия никакого согласия венгерскому правительству не давала, а, напротив, советовала Венгрии воздержаться от намеченной акции.

21 ноября германский посол вручил венгерскому правительству ноту, в которой указывалось, что нападение на Закарпатье означало бы нарушение решений Венского арбитража и тем самым нанесло бы ущерб авторитету двух держав-арбитров. Помимо этого, Германия напоминала о возможности вооруженного сопротивления чехословацкой армии, что ввело бы Венгрию в критическое положение, а Германия в настоящий момент не имеет возможности оказать ей помощь.

Правительство же Карпатской Руси после решения Венского арбитража перенесло свою столицу из Ужгорода в Хуст и начало налаживать жизнь в оставшемся в составе Чехословакии своем автономном крае. 22 ноября 1938 г. Национальное собрание Чехословацкой Республики внесло изменение в Конституцию страны, приняв конституционный закон об автономии Подкарпатской Руси.

Западная пресса широко обсуждала проблемы Закарпатья, показывая при этом полнейшую безграмотность. В связи в этим 23 ноября руководитель отдела печати МИДа Венгрии Бела Сент-Иштвани направил в Берн швейцарскому посланнику Ласло Величу любопытный материал, в котором утверждалось, что украинское движение по своему характеру политическое. Авторы этой статьи под словом «украинец» подразумевали всех малороссов, которые ставили перед собой цель создания сорокамиллионной Великой Украины от Кавказа до Карпат и даже до реки Попрад. Само слово «Украина» означает только «страна», и авторы делают вывод: «Следовательно, слово “украинец” не этническое, а политическое». Далее в статье говорилось, что проживавшее в Югославии, Буковине, Галиции и Подкарпатье население, разговаривавшее на отличавшемся от русского славянском языке, назвало себя руссами, русинами, русияками. В противоположность великороссам, развивавшим язык из московского диалекта, и близко стоявшим к ним белорусам их еще обычно называли малороссами. Средневековые источники называли их рутенами, и это название восприняли в австрийском и венгерском языках, чтобы отличить их от великороссов.

«Чехословацкое правительство длительное время поддерживало украинское направление, чтобы ослабить русское, за которым стояло и много провенгерских элементов. Все чехословацкие партии, входившие в правительство, за исключением панславистских чешских национальных демократов и партии национальных социалистов, склонялись в сторону украинского направления. Так, экспонентом чешской католической народной партии был Августин Волошин, а социал-демократов – Юлий Ревай»[78].

Замечу, что суждение это несколько поверхностно, но в принципе верно. Еще в Австро-Венгерской империи «украинец» означало – приверженец политической партии, а не национальность.

13 января 1939 г. страны оси официально обратились к Венгрии с предложением о присоединении к блоку. Иштван Чаки от имени правительства принял это предложение, поблагодарил явившихся к нему посланников Германии, Италии и Японии и 14 января доложил об этом своему правительству. В тот же день Чаки вместе с премьер-министром Белой Имреди на заседании правительства предложил присоединиться к антикоминтерновскому пакту, и венгерское правительство приняло такое решение.

Польша по-прежнему подталкивала Венгрию к военной акции в Закарпатье. Дошло до того, что сотрудники польского МИДа в конце 1938 г. – начале 1939 г. заявляли, что если Венгрия не проявит настойчивости в карпато-украинском вопросе, то Польша сама его решит.

3 января 1939 г. временный поверенный в делах Венгрии в Варшаве Йожеф Криштоффи в своем донесении обратил внимание на то, что в новогоднем номере «Gazeta Polska» за 1939 г. проскользнула мысль, уже высказанная заведующим политическим отделом польского МИДа Тадеушем Кобылянским: Польша сама решить карпато-украинский вопрос.

В конце 1938 – начале 1939 г. Гитлер все еще не решил, что делать с Закарпатьем. Риббентроп, Розенберг, Канарис и их сторонники были за превращение Закарпатья в Пьемонт Великой Украины, плацдарм для похода на восток против СССР, а Константин Нейрат и некоторые другие видные военные, в том числе и Геринг, хотели передать Карпатскую Русь Венгрии и таким образом расширить плацдарм Германии для похода на восток. Гитлер же колебался. С одной стороны, Германия в военном отношении еще не была готова к экспансии, и рейхсканцлер видел своей задачей только вытеснить СССР из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии. Но с другой стороны, после ухода с поста президента Чехословацкой Республики Бенеша новое правительство стремилось к установлению с Германией дружественных отношений, и Гитлер в то время учитывал возможность с помощью чехословацкого правительства сделать своим вассалом всю страну, а чтобы чехи стали более покладистыми, он продолжал поддерживать сепаратистские движения в Словакии и Карпатской Украине.

В Польше же набирали силу сторонники захвата всего Закарпатья. Так, 24 февраля 1939 г. группа депутатов и сенаторов польского сейма (всего 16 подписей) из юго-восточной части страны направила военному министру генералу Тадеушу Касижицкому и президенту республики меморандум. 10 марта Касижицкоий передал этот текст в МИД Польши. Там посчитали, что меморандум отражает общественное мнение и настроение палат сейма.

Авторы меморандума возмущались: что происходит в Польше? Украинские депутаты подали в сейм требование о предоставлении автономии. Закарпатская Украина с ярым врагом Польши Августином Волошиным превратилась при поддержке Германии в Пьемонт Великой Украины. И если учитывать выступления и статьи Альфреда Розенберга, то Германия пойдет на Польшу для создания Великой Украины. Если Польша заняла бы Закарпатскую Украину тогда, когда Германия – Судеты, то у Волошина не было бы 90 % голосов (на выборах в сейм) и откликов во всем мире с картами Великой Украины, куда включен и Краков.

Этот очаг войны надо потушить. И авторы меморандума предлагали, как именно: «Наше войско и правительство должны занять Закарпатскую Украину. Мы сначала мыслили разделить этот край между Польшей, Румынией и Венгрией, но ход событий убедил нас, что это не решение проблемы и Польша должна занять этот край полностью по следующим причинам.

Во-первых, назревает конфликт оси Берлин – Рим – Токио, как и