Умереть, чтобы выжить. Фронтовые истории, наше время - Владлен Николаевич Чертинов

В Кременском лесу.

Фото предоставлено Владимиром Семеновым

Владимир был как раз среди вторых – шел на выручку под огнем с двумя группами и, по сути, на верную смерть. Они смогли пробиться к линии соприкосновения.

– Я увидел, мне машет рукой пулеметчик Юра Сартаков, подползаю – он тяжело ранен в грудь и в живот. Вкалываю ему промедол и вижу, что у меня самого в руке и ноге осколки. Юру вытащили, но у него начался сепсис, и он не выжил в госпитале в Москве. Тот опорник мы взяли, но с большими потерями. Не надо пять лет учиться в академии, чтобы понять, что так воевать нельзя. Надо было поднять дроны, посмотреть, где противник. Задолбить его артиллерией и лишь после этого идти в атаку. Потому что после артобстрела они бы там на опорнике были в ауте – кто-то ранен, кто-то контужен. Было бы гораздо легче их штурмовать. Я два раза ходил на штурм без поддержки артиллерии – это был полный кобздец!

В тот раз Владимир Семенов был эвакуирован в госпиталь аж во Владивосток. Он говорит с улыбкой, что благодаря ранениям узнавал географию страны.

Лишь после этого ранения спустя восемь с половиной месяцев ненадолго приехал в отпуск домой. А потом опять на фронт – туда же, в Кременской лес командиром взвода.

Бои в Кременском лесу длились около года.

Фото предоставлено Владимиром Семеновым

Его подразделение продолжало продвигаться вперед. 3 апреля для Владимира возобновилась война, а 18-го его снова ранило, и он опять не покинул позиций. Но осколки засели глубоко в ноге, началось заражение, и 22-го начальство отправило его к врачам в Рубежное, а дальше он ничего не помнит.

Очнулся в госпитале с пробитой теменной костью. Оказалось, машину, на которой его эвакуировали, по пути подорвали: у Старобельска она попала под минометный обстрел. Владимир был единственным выжившим. Его нашли и доставили в госпиталь. На этот раз направили на излечение в Северную Осетию.

– У меня была частичная потеря памяти. Проснулся ночью в палате и несколько минут не знал, кто я. Мне сказали, что для такого ранения головы это нормально и последствия еще будут сказываться какое-то время.

По выздоровлении Владимир Семенов опять попал в Кременской лес. Шло наступление на Червонную Диброву. 15 июля он спас жизнь двум снайперам. Одного из них – Коляна, позывной Бартез, тоже добровольца – знал давно.

Снайперы ушли вперед, Семенов оставил им свои координаты на случай экстренной связи и прилег на пару часов отдохнуть. Но едва заснул, заработала рация. Снайперы нарвались на растяжку. Одному оторвало ногу, а Коляну перебило две артерии, и он истекал кровью.

– Надо было действовать очень быстро. Не надевая броню и каску, я побежал туда с двумя разведчиками. И мы сами чуть не подорвались на другой растяжке. Была ночь, но в темноте увидели блеск проволоки. Разведчики выносили второго снайпера, а я Коляна. Когда срезал ему брючину, он закатил глаза вверх. Спрашиваю: «Колян, ты что, умер?» Он ответил: «Нет, звездным небом любуюсь». Он терял сознание. Мы успели их донести. Врач Коляна потом написал, что он потерял почти два литра крови и умер бы, опоздай мы на несколько минут.

А 27-го Владимир получил ранение сам. Ему дали подразделение мобилизованных – им требовался обстрелянный командир, который бы их немного поднатаскал. 26-го началось наступление.

Их позиции были меньше чем в ста метрах от украинских по разные стороны дороги – так близко, что однажды эвакуационная группа, перепутав, чуть не заехала в окопы врага – подорвалась на своей же противотанковой мине, один из бойцов погиб, другой, раненый, всю ночь полз эти несколько десятков метров к своим.

– Людей не хватало, – продолжает Владимир. – У меня был взвод «три побитых француза» – всего 12 человек. И они не горели желанием идти вперед. Когда пошли в наступление, я вдруг увидел, что рядом со мной никого нет.

По словам Семенова, часть мобилизованных не хотела воевать, многие задавались вопросом, почему не справилась штатная армия, на которую они платили налоги, а теперь их обязали находиться на СВО бессрочно – до полной победы?

В том бою его опять ранило – в ногу осколком. Это был единственный осколок, который из него извлекли.

– Обычно, когда мелкие, сантиметра в полтора кусочки металла горячими застревают в теле и припекают ткань, доктора говорят, что их лучше не трогать. Во мне сейчас пять осколков, так что я всегда звеню, проходя через рамки металлодетекторов.

Причем двумя из этих осколков Владимира будто кто-то свыше пометил. Полученные в разное время, они сидят абсолютно симметрично в левом и правом локтях – прямо под нервами. Врачи очень удивляются, увидев его рентгеновские снимки.

И хоть после некоторых своих ранений Владимир приезжал в отпуск домой, жена Ольга все никак не могла к чудесным спасениям мужа привыкнуть. Признается, что, пока он был на войне, постоянно жила в напряжении и любой «чужой» неизвестный звонок вызывал у нее испуг.

Работино, «контрнаступ»: враг боялся штурмовать

Выполнив свои задачи, десантники передали позиции в районе Червоной Дибровы мотострелкам. А их самих срочно перебрасывали под Работино, где развивалось украинское контрнаступление. Заканчивался август 2023 года. Владимир упросил врача выписать его из госпиталя пораньше – с не до конца зажившей ногой. Воевал, хромая.

Под Работино была своя неповторимая атмосфера. Если в Кременском лесу почва – сплошной песок и окопы осыпались, то в Работино дубовая глина – такая, что не окопаться. Дроны в небе жужжали 24 часа в сутки, из окопа высунуться было невозможно. И техники враг нагнал столько, сколько Владимир не видел на других направлениях.

Псковские десантники меняли тихоокеанских морпехов, сумевших вырыть какие-то щели: на этих позициях долгое время было довольно тихо, но, когда началась ротация, враг, видимо, узнав об этом, открыл бешеный огонь и стал постоянно их штурмовать. Так обычно и бывает, цель – не дать новым людям освоиться, воспользоваться неразберихой, вызвать панику.

Ставя задачу, Владимиру сказали, что отправляют на самую «очковую» позицию – туда, где враг пытается пробить нашу оборону, и, если ему это удастся, две наши роты попадут в окружение. Но при этом в подчинение дали мобилизованных, которые прежде сидели где-то на третьей линии и реальных