В огне повенчанные - Иван Георгиевич Лазутин

– Кровь идет?! – Командующий строго посмотрел на ополченца. – Горлом?

– Нет, товарищ генерал, низом… – чуть слышно сказал Еськин. – Но это чепуха, пройдет.

– В госпиталь! – отрезал командующий и, повернувшись к взводному, приказал: – Немедленно в госпиталь!

– Есть, немедленно в госпиталь! – по-петушиному бойко ответил молоденький лейтенант вслед удаляющемуся генералу и в ту же минуту с протянутыми руками кинулся к больному ополченцу, словно собираясь подхватить его на руки и бежать с ним в лес, где располагался полевой госпиталь.

После котелка щей – командующий ел с аппетитом, – доставленных в термосах из ближайшего лесочка, где располагалась походная кухня, Воронов и сопровождавшие его командиры направились в гаубичный артиллерийский полк, который был придан ополченской дивизии уже после того, как она заняла полосу обороны на Днепре.

Генерал Веригин и Реутов отправились в дивизионы к черноморцам.

Больше километра пришлось колесить по изгибам главной траншеи, несколько раз их окликали часовые, которые зорко несли службу в боевом охранении. Веригин был доволен: бойцы и командиры дивизии находятся в постоянном напряжении, в ожидании предстоящих тяжелых боев. Но одновременно тревожила мысль, которая не выходила из головы последние дни: уж больно слаба линия обороны у соседних дивизий. Артиллерии у них в три-четыре раза меньше, чем в полках Веригина; средств противотанковой обороны – и того меньше…

Часовой из боевого охранения морского дивизиона к паролю генерала отнесся с некоторым недоверием, а поэтому решил вызвать дежурного командира. Когда тот явился и удостоверился, что перед ним командир дивизии и начальник штаба, четко отдал честь генералу и пропустил его и Реутова перед собой.

– Ведите нас на КП командира дивизиона!

– Прошу за мной, – сказал старший лейтенант и показал в сторону, куда им следовало идти.

Проходя мимо орудийных расчетов по огневой позиции дивизиона, Веригин обратил внимание, что большинство матросов, копошившихся у орудий, переобулись в ботинки с обмотками. Вместо широких черных клешей на ногах моряков смешно пузырились солдатские галифе цвета серой глины. Кое на ком вместо темно-синих форменок и черных бушлатов были ватные фуфайки. Но тут же Веригину бросилось в глаза: почти на всех были бескозырки с удлиненными лентами, на которых золотом горели слова: «Черноморский флот». Из-под расстегнутых воротов гимнастерок пестрели тельняшки.

«Сдаются морячки… Наконец поняли, что окопы – не Дерибасовская в Одессе, – подумал Веригин. И решил: – Сегодня же все должны надеть пилотки и каски».

КП командира дивизиона располагался в добротно оборудованном блиндаже, вырытом на пригорке, с которого хорошо просматривались все основные и запасные позиции тяжелых батарей. Оба моста – железнодорожный и мост автострады – были видны как на ладони.

В блиндаж командира дивизиона капитана второго ранга Серова Веригин вошел в тот момент, когда Серов, стоя спиной к входу, отчитывал уже немолодого, с глубокими залысинами матроса-гиганта, на бушлате которого горели два золотистых широких шеврона.

«Каждый такой шеврон – пять лет сверхсрочной службы… Видать, старый морской волк», – подумал Веригин и успел заметить, как переменился в лице матрос.

Чтобы не поставить в неловкое положение командира дивизиона, который, не замечая вошедшего генерала, с командирской «морали» уже переходил на грубый разнос, старший лейтенант, сопровождавший Веригина, громко кашлянул в кулак и доложил:

– Товарищ капитан второго ранга! К нам в дивизион прибыл командир дивизии!

Крутоплечий и подтянутый командир дивизиона, переодетый в пехотное обмундирование, резко повернулся к вошедшему дежурному и, сразу же переменившись в лице, чеканно доложил:

– Товарищ генерал, личный состав приданного вам морского дивизиона завершает оборудование огневых позиций.

– А это что еще за артист? – недовольно бросил Веригин, смерив взглядом старого матроса.

– Это не артист, товарищ генерал.

– А кто же?

– Это лучший старшина дивизиона! Сверхсрочник, отличник боевой и политической подготовки…

– Тогда к чему у вас все это «объяснение в любви»? – пошутил Веригин, поняв с первых же минут появления в блиндаже, по какой причине по стойке «смирно» виновато замер перед командиром матрос-богатырь.

– Никак не может расстаться с морской формой, товарищ генерал.

– Фамилия? – резко спросил Веригин, глядя на матроса и в уме прикидывая, какие хлесткие и ядовитые слова могут скорее всего сломить это бессмысленное упорство.

– Старшина второй статьи Артем Свиридов! – пробасил матрос.

– Вы где: на войне или на Приморском бульваре в Одессе?

– На войне, товарищ генерал!

– Вы знаете, что приказ командира на войне – закон?!

– Знаю, товарищ генерал!

– А вы знаете, старшина второй статьи Свиридов, что демаскировка на войне – это преступление, равное предательству?!

Матрос глядел куда-то поверх плеча генерала и молчал.

– Почему не отвечаете?!

– Ваше приказание будет выполнено, товарищ генерал! Только разрешите обратиться к вам с просьбой?

– Слушаю вас.

– Когда дело дойдет до последней драки – разрешите надеть бушлат и бескозырку?

Веригин не ожидал такого вопроса и поэтому ответил не сразу. Он прошелся по блиндажу и остановился у грубо сколоченного из неструганых досок стола, на котором лежала схема расположения основных и запасных позиций батарей, соединенных ходами сообщения с главной траншеей дивизиона.

С минуту Веригин стоял у стола, делая вид, что изучает схему боевой позиции дивизиона, потом резко вскинул голову и в упор посмотрел на матроса Свиридова, который стоял по стойке «смирно» и терпеливо ждал ответа на свой вопрос.

– Если дело дойдет до последней драки, до последнего часа, когда на карту нужно будет поставить жизнь, – тогда разрешаю надеть морские бушлаты и бескозырки. – Веригин перевел взгляд на капитана второго ранга, стоящего у стола и переминающегося с ноги на ногу. – Вы слышали, капитан второго ранга? Когда дело дойдет до рукопашной – разрешаю матросам надеть бушлаты и бескозырки.

– Ваше приказание будет выполнено, товарищ генерал! – по-уставному четко ответил командир дивизиона. – Разрешите старшине второй статьи Свиридову быть свободным?

– Ступайте, – мягко сказал генерал и, подойдя к Свиридову, положил руку на его плечо.

Больше часа провел Веригин в дивизионе Серова. И уже было собрался провести смотр одной из батарей, как к нему подбежал офицер связи и доложил, что его требуют к телефону.

Побатарейного смотра Веригин так и не сделал: его вызвал на КП артиллерийского полка Воронов.

Солнце уже клонилось к закату, когда Веригин, за день намотавшись по окопам стрелковых полков и артиллерийских батарей, прибыл на КП артиллерийского полка, где его ждал Воронов.

– Ну как, товарищ командующий? Что вы скажете о соколах гаубичных батарей? – Веригин выжидающе глядел на усталое лицо Воронова, который сидел посреди блиндажа на круглом чурбаке, поставленном на попа.

Воронов вытер со лба пот и окинул взглядом сопровождавших его