Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

до огневых позиций второго дивизиона, я услышал выстрелы из самоходок. А когда выехали к самим позициям, то увидели как несколько самоходок, развернув стволы в тыл, расстреливали прямой наводкой нефтебазу в четырёхстах метрах за дивизионом. Зрелище было впечатляющим. Над нефтебазой стоял дым от горящих зданий, ёмкостей с соляркой. Вдобавок всё это было окутано красной кирпичной пылью. Проехали, не останавливаясь, мимо – командир второго дивизиона выполнял приказ командира полка.

Издалека, подъезжая к КП, увидели стоявший там вертолёт. Оперативный дежурный, выскочив из палатки, доложил – вертолёт прилетел за солдатом с третьего батальона. Рана в живот – попытка самоубийства. За день это второй вертолёт. Утром вертолёт забрал в госпиталь солдата-разведчика – отравился наркотиками и начальника штаба полка – у него опухла нога, и он не может ходить. Обязанности начальника штаба стал теперь выполнять Андрей Порпленко. Тяжело Андрею будет, он и так не высыпается, тяжело и надсадно кашляет, болеет наверно. Своей работы полно, а тут ещё обязанности начальника штаба. А командир полка к этой области деятельности штаба очень жёстко относится.

Приехал весь в пыли. Солдаты быстро нагрели воду. Меня за это время постригли и я весь вымылся. Одев чистое обмундирование почувствовал себя совсем прекрасно. А тут заявляется особист Вадим и начинает въедливо расспрашивать, по чьему приказу была расстреляна нефтебаза.

– А тебя с какой стороны это касается? – Вопросом на вопрос спросил я.

– Как это, меня не касается. Дивизион развернул стволы в сторону КП полка и расстреливал сооружение народного хозяйства, на восстановление которого в будущем придётся денежки выделять. Да и нефтебаза не у противника находилась. А если бы артиллеристы твои промахнулись, и снаряд бы прилетел сюда? Не дай бог, кого ранил. Кто тогда бы отвечал за это?

– Товарищ майор, идите к командиру полка и он вам всё объяснит. Я не понимаю, что вам

уже работы не хватает, что вы начинаете вмешиваться в приказы командира полка?

Майор задумчиво посмотрел на меня: – По большому счёту, меня здесь всё касается. И когда что-нибудь случится, то меня наравне с командиром полка спросят, только уже по моей линии. Ладно, оставим этот разговор. Ничего не случилось и ладно. – Особист развернулся и удалился в сторону кунга командира полка. Я ещё поразмышлял: обиделся он на меня или нет? Стоит ли обострять отношения с ним? А потом махнул рукой на все эти мысли. Своих забот хватало, тем более ко мне со стороны штаба шёл командир второго дивизиона. Даже издалека было видно, что он хорошо был выпивши. Поздоровались.

– Александр Владимирович, к тебе особист заезжал на позиции, когда ты нефтебазу расстреливал?

– Нет. Так постоял он на дороге, в бинокль понаблюдал и уехал. А в чём дело?

– Да копает он. Не понравилось ему, наверно, что с ним не согласовали, но я его культурненько послал подальше. Хамить не стал, чтобы потом палки в колёса не вставлял. Но всё-таки в его словах где-то и логика была. Всё нормально прошло?

– Да, нормально. Правда, пара осколков на позиции прилетели, но никого не задели. Я чего подошёл. Приглашаю вас на послезавтра на баранинку, время уточню попозже. Посидим немножко, в баньке помоемся. Как на это смотрите?

– Положительно, там по обстановке с ориентируемся. – Мы распрощались и Чикин уехал к себе.

А после обеда ко мне приехал Семёнов: – Товарищ подполковник, поговорите с моими увольняемыми. У меня их 49 человек, и никто из них не хочет подписывать контракт. Может быть, они вас послушают – всё таки у вас жизненного и военного опыта больше чем у меня, – подсластил просьбу комдив.

Я пообещал приехать в 16 часов, а сам подумал, что надо бы мне поговорить и с увольняемыми противотанковой батареи. Ситуация сложилась следующая: через несколько дней полк должен уволить несколько сотен, отслуживших свой срок, солдат. Это наиболее опытные и подготовленные солдаты. Конечно, вместо них подадут пополнение, но какое оно будет, как быстро оно сумеет адаптироваться к боевым условиям – неизвестно. Однозначно одно – увольнение этих солдат в запас здорово, в боевом отношении, ослабит полк. Поэтому мы решили провести агитацию в подразделениях, чтобы солдаты подписали контракт и остались воевать в полку. Зарплата положена им нормальная: помимо того что они будут получать денежное содержание 3000 рублей в месяц, им будет идти 800 рублей «боевых» в сутки, плюс 50 рублей командировочных – всего в месяц около тысячи долларов США. Но пока агитация проходит малопродуктивно. Лишь единицы подписали контракт.

В 16 часов все увольняемые дивизиона были построены перед палаткой командира дивизиона, несколько в стороне стояли кучками другие военнослужащие, которые пришли послушать, о чём расскажет начальник артиллерии. Я прошёлся вдоль строя, собираясь с мыслями, после чего обратился к солдатам.

– Давайте, товарищи солдаты поговорим начистоту. Без обид и приукрашивания. 90 процентов тех, кто стоит здесь, и не только в вашем строю, но и кругом – это дети из малообеспеченных семей. Этот обидный для вас факт, но его даже и оспаривать нечего. Если бы вы были из благополучных семей, то вас бы отмазали или откупили от армии. Но вы здесь. Не секрет, что подавляющее большинство вас призвано из деревень и небольших провинциальных городов, где работы нет или она мало оплачиваемая. Если сейчас из строя кто-нибудь выйдет и заявит здесь, что он сейчас приедет домой и его ждёт упакованная трёх или двух комнатная квартира, прекрасная работа, невеста с богатыми родителями – то никто вам не поверит. И я первый не поверю этому детскому лепету. Это фантазии, это мечты, а жизнь более реалистичная. Я, конечно, вас понимаю. Два года вы не были дома, хочется расслабиться, погулять и потрахаться. Но вот вы приехали, получили свои честно заработанные 25 тысяч рублей. Может, для вас сейчас это и большие деньги. Но давайте посчитаем. Вот, вы приехали домой: одеться, обуться, чтобы не стыдно пройти по городу и деревне – Надо? Надо. Это если вы крутанётесь нормально – десять тысяч рублей. Вы – молодые, и вам наверняка захочется купить нормальный импортный телевизор, нормальный музыкальный центр, а это ещё десять тысяч рублей. И останется ещё пять тысяч – Всё. – Я развёл руками перед строем внимательно слушавших увольняемых, – Всё, товарищи солдаты. А ведь надо выпить с одним, с другим, захочется кому-то сделать приятное и купить небольшой подарок. А погулять? А покуралесить? Всё, эти ваши двадцать пять тысяч растают как дым за несколько дней. А там опять на шею к родителям, в эту нищету. Кому на хрен такая